Звезда паладина, или Седьмой крестовый поход - Сергей Евгеньевич Вишняков
Король, задумавшись, кивал. Итальянцы, нанятые им, являлись опытными, известными у себя на родине строителями. Порт остро нуждался в крепостной стене, одна сторожевая башня, хоть и большая, не могла защитить Эг-Морт. Королю докладывали о разбойниках, пытавшихся разграбить склады, предназначенные для крестового похода. Пираты также представляли собой угрозу. Людовик потребовал официальный запрос с указанием точных сумм. Предусмотрительный Коминелли заготовил заранее прошение и сразу же подал королю. Людовик на ходу приказал слуге растопить воск, налить его на пергамент и поставил свою печать.
Он остановился перед участком стены, возведенным на два человеческих роста. Работники, лебедкой поднимавшие в огромной деревянной корзине камни, склонились перед его величеством. Король велел дополнительно выдать каждому строителю по чарке вина, куску хлеба и сыра, узнал, все ли работники посещают церковь Нотр-Дам де Саблон и вмещает ли она достаточное количество прихожан. Рядом с королевской башней для воинов, ее охраняющих, и тех прихожан, что не поместились в церкви Нотр-Дам де Саблон в порту, заранее построили часовню. Людовик дал указание итальянским архитекторам разыскать мастеров, чтобы украсили церковь фресками, красивыми и одухотворенными скульптурами святых.
Уже при приближении к порту Эг-Морт Бертран д'Атталь с компанией смешался с толпами крестоносцев, спешащих туда же, вереницами телег, груженных бочками и кулями, разной амуницией. Многочисленные торговцы спешили в порт, чтобы побыстрее сбыть свой разнообразный товар, пока еще армия не села на корабли. Люди шли по дороге, проложенной между болот с розоватым оттенком воды из-за большого количества соли, растворенной в ней. Как и лавандовые поля, Бертрана поразили эти удивительные болота.
Атталь с интересом разглядывал разные гербы на флажках и сюрко рыцарей и их слуг. Он не разбирался в геральдике и в разных наречиях французского языка, но Генрих де Сов, который, казалось, знает все на свете, объяснил, что в толпе едут крестоносцы из разных французских герцогств и графств, особенно много было бургундцев, и даже слышалась германская речь.
Когда же люди в толпе загомонили, что впереди порт, Атталь, поднимаясь на стременах, его не смог увидеть, зато шевалье поразил вид огромного военного лагеря, втиснувшегося между соляными болотами, окружившего Эг-Морт. Бертран впервые видел так много шатров! Больше десяти тысяч вооруженных людей ждали отправления. Они приплыли сюда из центральной Франции сначала по Соне, потом по Роне вместе с королем, прибыли верхом по берегам этих рек, стекались сюда по всем дорогам королевства. Сам порт скрывался за плотными рядами шатров, и лишь башня Луи возвышалась над всем этим пестрым людским морем, сурово и грозно. Да еще кое-где видны были фрагменты возводившейся вокруг порта стены. У канала, подходящего к порту, стояли десятки судов. Их мачты и реи виднелись издали.
Генрих де Сов сразу прояснил Атталю последовательность действий. Сначала им следует отыскать графа Тулузского, а при нем как раз будет и барон де Монтефлер. Потом он оставит парня с бароном, а сам отправится к тамплиерам. Анжольра может идти куда пожелает. Бертран недоумевал, как среди этих тысяч отыскать графа Тулузского. Но Генрих де Сов не ловил ртом ворон, в отличие от Бертрана, а слушал, кто что говорят в толпе путников и крестоносцев. Оказалось, что герцог Раймонд Тулузский должен был прибыть в Эг-Морт вместе со свой дочерью и зятем – Альфонсом де Пуатье, братом короля, а это значит, граф явно остановится неподалеку от самого короля. А уж то, где разместился в порту король Франции, найти не составит труда – каждый укажет. Тамплиеры, которых вел маршал ордена во Франции Рено де Вишье, наверняка также расположатся рядом с Людовиком IX.
Анжольра не собирался никуда отходить от своих попутчиков, ведь он намеревался присоединиться к провансальским рыцарям, а их предводителем был другой брат короля – Карл Анжуйский, а значит – все они окажутся рядом.
Расспрашивая, они медленно двигались на конях среди шатров и палаток и вскоре сами увидели рядом со строящейся стеной много красиво одетых дворян. Какой-то рыцарь сказал, что это свита короля и там Людовик вместе со своими братьями, король занял один из домов в самом порту, а вот граф Тулузский раскинул шатры неподалеку от башни Луи. Три тамплиера отправились на поиски стоянки своего ордена, а Генрих де Сов со слугами, Бертран д'Атталь, его слуга Жако, Жан д'Анжольра последовали к графу.
На 22-метровой башне Луи, напоминающий огромный каменный бочонок, вверху дежурили арбалетчики. Однако лагерь крестоносцев сам по себе охранял порт, поэтому они лениво посматривали на людей внизу, чего-то жуя и поплевывая и выбрасывая вниз объедки. Двенадцатиконечный золотой крест на алом поле – герб Раймунда Тулузского, действительно находился неподалеку, высоко возвышаясь на древке над гербами менее знатных сеньоров. На вопрос Генриха де Сов, где шатер барона де Монтефлера, встреченный им у палатки слуга с гербом графа Тулузского недобро посмотрел на тамплиера и, промолчав, прошел мимо с походным котелком.
– Вот там, господа, приглядитесь внимательнее, вон стяг со львятами! – подсказал Генриху де Сов и его компании степенный седеющий мужчина в рясе.
– Со львами, а не львятами! – гордо произнес де Сов, уязвленный за своего родственника.
– Ну хорошо, со львами, – согласился монах, поклонившись тамплиерам.
– Постой, мне кажется, я тебя где-то видел, монах! – строго произнес де Сов. – Откуда ты и как твое имя?
– Я Гийом, брат мой, Гийом из Пюилорана, капеллан графа Тулузского, к вашим услугам, – смиренно произнес священник, но де Сов увидел в его неподвижных светло-голубых, почти прозрачных глазах, затаенное злорадство.
– А, теперь понятно, я видел тебя в Тулузе, при дворе.
– Я тоже вспомнил вас, господин!
Когда Гийом Пюилоранский остался позади, Атталь спросил Генриха де Сов, почему шевалье неприязненно отнесся к капеллану графа.
– Хитрый и скрытный человек этот Гийом. Нельзя понять, чью сторону он держит. Он и катаров-еретиков поносит и, я слышал, не поддерживает независимость Тулузы от французской короны, критикует вольные нравы наших дворян и тем не менее прижился при дворе графа.
