Одинокий огонек - Янь Цзин
Кисть неподвижно зависла над картиной, запах туши витал по комнате. Чэн Ю с закрытыми глазами сидел прямо, словно медитировал.
– Осторожно! – тихо воскликнула я, когда капля туши упала с кисти на чистый свиток, оставив пятно, похожее на муху, нарушая непорочность полотна.
Я наблюдала за Чэн Ю, он открыл глаза и задумчиво посмотрел на свиток.
Затем он легко провел кистью две линии, и чернильное пятно превратилось в цветок.
– Наставник, это потрясающе!
– Лин, это называется преобразованием. Иногда то, что происходит в жизни, невозможно изменить, но мы можем найти способ сделать это полезным для нас, – сказал Чэн Ю, не поднимая головы.
Его кисть плавно двигалась по свитку, и только сейчас я заметила, что в предыдущей работе, где изображен был конфликт между пастушком и быком, Чэн Ю добавил строки из поэмы «Ловлю быка»:
Исчерпав все силы, я поймаю за хвост свою цель,Сильный духом и храбрый сердцем — мне не свернуть с пути.Но бык мой то взмывает ввысь,То исчезает в облаках тумана.Внезапно я заметила, что стиль изменился: линии на картине стали более хаотичными, а его почерк – более широким, почти размашистым, совершенно не похожим на прежний, полный элегантности, словно Чэн Ю писал эти иероглифы на бегу.
Я вспомнила слова Чжан Яна: почерк может меняться, когда проявляются различные вторичные личности.
– Скажите, а где записи о Рине? Может, я перенесу их в цифровую форму? – спросила я, намеренно говоря словно невзначай.
Чэн Ю замер, затем указал на первый ящик шкафа. Я нарочно медленно подошла, неспешно его открыла, чтобы случайно не выдать своего волнения, и начала листать бумаги.
Я нашла запись с номером LN004. На предыдущей консультации Энтони предложил Чэн Ю отказаться от тех частей его души, которые, по мнению субличности Рины, были плохими, и оставить лишь лучшие.
Если мне следует так же поступить со своими вторичными личностями, значит ли это, что мне нужно избавиться от того чудовища и позаботиться о маленькой Кристи?
Мы с Чэн Ю пробуем разные пути, но он не знает о моем секрете. Я буду помогать ему своим способом.
Запись № LN004: Консультация с Чэн Ю № 4
Пациентка: Вы уже избавились от плохих личностей, которые живут в вашей душе?
Психотерапевт: Что ты считаешь плохим?
Пациентка: Это просто – зло плохо.
Психотерапевт: Ты сейчас Энтони. Если Энтони является воплощением справедливости, кто тогда воплощает зло?
Пациентка: Рина – слуга Энтони, она всегда следует за ним. Энтони светлый, сильный и справедливый. А то, что было злом, и то, что я уничтожила… Я не хочу называть это имя.
Психотерапевт: Если тебе станет легче, можешь сказать позже. Кстати, кто именно сейчас передо мной? Ты говоришь об Энтони и Рине в третьем лице.
Пациентка: Я? Я та, что прячется. Энтони не любит, когда я появляюсь на людях, поэтому я часто остаюсь в тени. Меня зовут «Прилежная девочка».
Психотерапевт: Почему ты решилась показаться сегодня?
Пациентка: Я думаю, если вы готовы раскрыть свою душу передо мной, если вы готовы признаться в своих страхах, тревогах и желаниях, то, возможно, я могу чувствовать себя в безопасности перед вами. Ведь вы понимаете мою уязвимость.
Психотерапевт: Спасибо за доверие. На самом деле, я давно хотел узнать больше о той вторичной личности, которую вы вместе уничтожили.
Пациентка: Ее звали «Плохая мама». Она любила одеваться в стальную броню, у нее был скверный характер. Когда она злилась, то вонзала иглы в мое сердце. Если кто-то ее раздражал, она хватала его за голову и била о себя же! Из-за ее брони мне часто было больно.
Психотерапевт: Энтони тоже часто наказывали?
Пациентка: Нет, Энтони сильный. Ему четырнадцать лет. «Плохая мама» боялась его. Энтони очень силен.
Психотерапевт: Я вспомнил твой танец – «Одинокий огонек». Его танцевали Энтони и Рина, правильно?
Пациентка: Да. Рина – это марионетка, а Энтони – кукловод.
Психотерапевт: Я внимательно прочитал текст песни. Он довольно интересный. За этим текстом стоит целая история, правда?
Пациентка: Это песня об убийстве.
Психотерапевт: «Давай, давай, шажок, еще шажок, иди сюда. / Ты хлопаешь в ладоши, зовешь меня прийти, не отворачивайся, / Я сегодня тоже плохой ребенок, никому не нужный плохой ребенок». Такой текст?
Пациентка: Ха-ха-ха.
Психотерапевт: Твой смех звучит так грустно.
Пациентка: Энтони и Рина такие глупые. Зачем им вообще было танцевать этот танец?
Психотерапевт: Ты говоришь, что Энтони четырнадцать лет? Четырнадцать – это прекрасный возраст, символ перехода к зрелости.
Пациентка: Но это еще может быть и опасным возрастом.
Психотерапевт: А сколько лет Рине?
Пациентка: Семнадцать.
Психотерапевт: А тебе? Ты не против назвать свой возраст?
Пациентка: Мне восемь.
Психотерапевт: Восемь лет – важный возраст. В этом возрасте кажется, что взросление так далеко, а детство будет бесконечно, не так ли?
Пациентка: Да.
Психотерапевт: Отлично. Я спросил все, что хотел. Может быть, есть что-нибудь, что ты хочешь спросить у меня?
Пациентка: Вы уже избавились от плохих вторичных личностей?
Психотерапевт: Нет. Потому что я не знаю, как их оценить. Я лишь знаю, что они появились в моей душе по какой-то причине. Все мои посетители оставили след в моей душе самыми странными способами. Их боль, их крики, их страдания – все это живет во мне. Я не могу их стереть. Как я могу с ними разговаривать? Как я могу с ними общаться? Возможно, часть их уже слилась со мной, стала частью меня, или, возможно, мы изначально едины, поэтому я могу их понять.
Пациентка: То, что вы говорите, для меня непонятно, но я хочу сказать, что вы действительно отличный психотерапевт… и совсем не такой, как другие.
Психотерапевт: Спасибо за комплимент. Передай привет Энтони и Рине.
Дочитав до этого места, я глубоко вздохнула – меня одновременно захлестывали облегчение и тревога. Кажется, Чэн Ю еще мог контролировать ход лечения, но случай Рины оказался намного сложнее, чем я думала. Появилась новая вторичная личность – «Прилежная девочка», и, судя по ее истории, вторичная личность «Плохая мама» уже была стерта совместными усилиями Энтони и Рины.
Я не знаю, можно ли уничтожить вторичные личности. Но я видела фильм «Идентификация»[12], и сюжетный поворот в последние десять секунд картины потряс меня. Этот фильм о раздвоении личности научил меня, что нужно быть очень бдительной, когда работаешь с человеческой психикой.
Я ясно понимала, что реальность психологического пространства гораздо глубже, чем я представляла раньше.
Сейчас я вновь почувствовала то же ощущение скользких стен тоннеля, эхо капель воды, пронзительный холод под ногами. Это психологическое пространство имеет свои собственные правила, но я не знаю, кто стоит за кулисами, кто настоящий режиссер.
– Лин, с тобой все в порядке? Ты выглядишь рассеянной, – вывел меня из задумчивости голос Чэн Ю. Я быстро включила компьютер, заставила себя сесть спокойно и начала
