Прокопий Капитонов - Станислав Владимирович Востоков
Наплыв желающих посмотреть на Кузю был такой, что в конце концов они обрушили домен, где «висела» страничка о Кочке, и назавтра Прокопий никак не мог на неё зайти.
Впрочем, это было даже хорошо. Прокопий чувствовал, что слишком увлёкся интернетом и надо от него отдохнуть: пособирать грибы, покупаться в озере, почитать книжки.
«Шёл мальчишка бережком…»
На следующий день председатель попросил деревенских стариков и старух к вечеру собраться в клубе. Вот когда у Вовы с Гошей появилась возможность всё как следует осмотреть! Можно сказать, что ложка и вилка Петра сами плыли к жуликам в руки!
Пока жители деревни собирались в просторной избе, Вова с Гошей сновали туда-сюда по клубу. На его двери не было замка, только старый засов снаружи. А окна Андрониха летом не закрывала даже ночью, чтобы нагретое за день помещение хорошенько остыло. Дело в том, что в августе установилась сильная жара. Горох и лён, к огорчению председателя, вяли, а в лесу начались пожары. Правда, пока лес горел далеко, за Палозером, у реки Верхняя Карпуха.
Вова с Гошей снова стали улыбаться и перемигиваться.
Лука же Лукьяныч, глядя на них, думал, что гостям понравилась выставка об истории деревни, и очень этому радовался.
Наконец, все, кто хотел, расселись на лавочке перед витриной с царским подарком, а жулики достали диктофон.
– Ну, – сказал Вова. – Кто первый?
Вперёд вышла Евдокия Терентьевна. Она специально для такого случая надела наряд двинской крестьянки, доставшийся ей от бабки. Та, когда выходила замуж, переехала в Кочку с реки Северная Двина, из ломоносовских мест. От неё же Евдокия Терентьевна научилась старинным песням. Она поклонилась в пояс и запела:
Шёл мальчишка бережком,
Шёл мальчишка крутеньким,
Перехода не нашёл.
Нашёл мальчик жёрдочку,
Нашёл он и тоненьку,
Перебросил, сам пошёл.
Жёрдочка сломилася,
Жёрдочка свалилася,
Друг мой милый утонул…
Когда она допела, все захлопали.
Потом с лавочки встала Андрониха. Она в наряды не наряжалась и пришла, как обычно, в майке, кедах и старой синей юбке. Андрониха уставилась в потолок и затянула:
Как осенненький, ой, дождик поливает,
Ой, да не две ласточки вкруг сада летают,
Да две касаты, ой, к земле припадали,
Ой, да про любезного, ой, весточку сказали.
Про любезного, ой, весточку сказали —
Ещё мой разлюбезный, ой, сидит во неволе,
Мой разлюбезный, ой, сидит во неволе,
Ой, да во неволюшке, ой, в тёмной темнице.
Красна девица, ой, туда проходила,
Ой, да слово молвила, ой, кланялась, просила,
Ой, да слово молвила, ой, кланялась, просила:
«Ой, да отпустите вы, ой, дружка на волю!»
Все опять захлопали.
– Очень ба́ская песня! – сказал председатель и перевёл для Вовы и Гоши. – «Баская» по-нашему значит «красивая».
– Чего там баского! – вдруг рассердился Ваныч. – Этот потонул, тот в тюрьме сидит. Разве так у нас народ живёт?
– А как? – удивилась Евдокия Терентьевна.
– А вот как!
Ваныч перед приходом в клуб пробовал новый сорт кваса, поэтому настроение у него было самое песенное.
– Егор, не срамись! – вылезла вперёд его жена.
– Им, значит, можно, а мне нельзя? Нет уж!
Он вышел на середину, подбоченился и запел, иногда срываясь на визг:
Выйду за ворота
Да посмотрю далёко!
Посмотрю далёко:
Да озеро широко!
Озеро глубоко,
Да свежей рыбы много:
Свежа рыба щука
Да белая белуга!
Белая-белая
Да рыба озёрская!
В ноты старик почти не попадал. Но ему на выручку пришёл Лука Лукьяныч, который не хотел, чтобы деревня опозорилась перед наукой. И они с Ванычем грянули на два голоса:
Неводом закину
Да осетрину выну!
Второй раз закину
Да свежу рыбу выну!
Куда мне-ка сясти
Да свежу рыбу чистить.
Сяду я, присяду
Да к зелёному саду!
– Отлично! – улыбнулся Вова, не отрывая взгляда от витрины с царским подарком.
– Эту песню можно даже в музыкальных школах петь, – важно кивнул Гоша.
– Кто ещё? – спросил запыхавшийся председатель.
Он давно не пел и немного потерял исполнительскую форму.
Теперь вызвалась выступить жена Ваныча, которая вспомнила весёлую песню, как весной девушки гуляют.
Жулики целых три часа слушали жителей Кочки. Им это далось нелегко, ведь они любили только рэп, а народные песни терпеть не могли.
Скоро в открытые окна тучками стали залетать комары, и Вова с Гошей заприхлопывали в ладоши. А исполнители думали, что гости им аплодируют, и поддавали жару. Ваныч даже охрип после десятой песни. Правда, отдельно петь ему не позволяли, кто-нибудь обязательно поддерживал его голосом. Так что общее впечатление старик не портил.
Но когда жулики решили уже заканчивать прослушивание, их обман едва не раскрылся. Дело в том, что председатель, тоже неплохо разбиравшийся в технике, вдруг заметил, что на диктофоне не горит лампочка записи. Он сразу обратил на это внимание гостей.
– Нет-нет, у нас всё в порядке! – засуетился Вова. – Это профессиональная модель без лампочек!
Он очень испугался, так как действительно не включил диктофон. Да и не мог этого сделать, потому что не зарядил его в городе. Ведь аппарат у жуликов был только для видимости научной работы!
И трудно сказать, как бы всё сложилось, если бы Лука Лукьяныч усомнился в словах Вовы.
Но он привык верить людям и решил не обижать гостей.
Потом, уже у Андронихи, когда приятели остались одни, Гоша накинулся на Вову:
– Чуть не засыпались! Ты что, не мог зарядить эту штуковину?
– Ничего, ничего, – оправдывался Вова, – сегодня же ночью возьмём ложку с вилкой и драпанём отсюда.
– Да, – согласился Гоша, – дольше оставаться опасно.
Надо сказать, что «драпать» из Кочки они собрались вовсе не в Архангельск, а через Вологду прямо в Москву. Там богатые покупатели-иностранцы уже ждали их с ложкой и вилкой Петра Первого.
Да что же это такое!
Утром Лука Лукьяныч, едва проснувшись, включил ноутбук и открыл сайт МЧС. То, что он увидел, ему не понравилось. За сутки пожар охватил
