Доктор Дулиттл и его звери. Книга третья - Хью Джон Лофтинг
— Нет, нет! — горячо возражал доктор, — Никаких клеток. Мои звери должны свободно разгуливать по всему кораблю. Но вы не беспокойтесь, хлопот вам они не доставят, с ними поедет человек, который будет за ними ухаживать.
Все капитаны удивленно выкатывали глаза, затем выразительно крутили пальцем у виска и уходили восвояси. И только один старый добродушный морской волк согласился взять к себе на борт диких зверей без клеток.
— Звери? — обрадовался он. — Ну и слава Богу! Лишь бы не изысканные пассажиры первого класса. От зверей, думаю, у меня будет меньше головной боли.
Тут же наняли плотника, и он быстро сколотил посреди палубы корабля большой крытый загон, где слон мог укрываться от шторма; льву и леопарду обустроили большую каюту. На носу корабля поставили бочки с водой. В жару слон набирал воду в хобот, поливал себя и окатывал с ног до головы своих друзей льва и леопарда. Корабль отплыл. Джон Дулиттл стоял на пристани и махал зверям рукой.
Через месяц вернулся Фред, присматривавший в дороге за зверями. Он рассказал, что все прошло замечательно, погода стояла хорошая, и только в Бискайском заливе их два дня трепал шторм. Но слон преспокойно отсиделся в своем устланном мягким войлоком загоне, а лев и леопард валялись на полу своей каюты и пили куриный бульон.
Остальные дни звери проводили на палубе. Морской воздух им был явно на пользу, потому что аппетит у зверей стал отменный, и запасов продовольствия едва-едва хватило до конца путешествия.
Звери не знают географии, поэтому они не могли сказать, где их родина. Капитан бросал якорь то тут, то там, звери выходили на берег, осматривались, отрицательно качали головой и возвращались на корабль. Так продолжалось долго, пока, наконец, корабль не бросил якорь у устья Замбези. Звери сошли на берег, походили по краю тропического леса, затем затрубили и заревели, словно прощаясь с Фредом, и исчезали в зарослях.
Когда Фред рассказал эту историю Джону Дулиттлу, тот страшно удивился.
— Но ведь, судя по их рассказам, все они из разных краев! Они должны были сойти на берег в разных местах!
— Звери дружили, господин доктор, — ответил Фред. — Наверно, они не захотели расставаться.
Потом, много лет спустя, доктор снова побывал в Африке и там услышал странную легенду. Охотники из дальних селений рассказывали, что в африканской саванне они иногда встречают разгуливающих вместе слона, льва и леопарда. И уж совсем невероятными выглядели их рассказы о том, что в полнолуние все африканские звери: жирафы, антилопы, гиены, обезьяны, носороги — собираются на огромной поляне и усаживаются в круг, а слон, лев и леопард выходят на середину и показывают немыслимые трюки. Слон пляшет на задних ногах и барабанит хоботом по пню, а лев и леопард борются друг с другом, словно люди. И никто никого на этих необычных представлениях не ест. Антилопа может безбоязненно сидеть рядом с крокодилом, а страус — рядом с гиеной.
Африканские жители назвали этих слона, льва и леопарда привидениями из Джобберич. Белые охотники, бывавшие в тех краях, смеялись над суеверными россказнями чернокожих. Но доктор Дулиттл сразу догадался, что это его звери, которые даже в далекой Африке не могли забыть цирк.
Глава 10
ПРОЩАЙ, ЛОНДОН!
Когда лондонские городские животные узнали, что доктор Дулиттл сворачивает шатры своего цирка, они гурьбой повалили к нему. Одни хотели увидеть великого человека и познакомиться с ним, другие были и вправду больны и просили у него помощи. Кошки, собаки, крысы, мыши, воробьи, сороки, галки шли и летели к нему день-деньской.
Особенно много к нему шло собак. Виной тому был О’Скалли. Он с самого утра уходил в кварталы бедняков, и если там ему встречался больной бродячий пес, то он отправлял беднягу к доктору Дулиттлу.
— Ступай к доктору, пока не поздно, — говорил он. — Скоро доктор уедет домой, но сегодня фургон доктора Дулиттла все еще стоит у Риджент-парка.
Конечно, от этого у доктора Дулиттла намного прибавлялось хлопот. Сам О’Скалли это прекрасно понимал, но ничего не мог с собой поделать. При виде несчастных собратьев у него сердце кровью обливалось.
— Судьба у собак нелегкая, — говорил он, когда Крякки принималась бранить его. — У многих жизнь не складывается, что же плохого в том, что я протяну им лапу помощи?
В отличие от Крякки доктор Дулиттл радовался, когда к нему приходили больные звери. Он считал, что человеческую жизнь надо мерить не прожитыми годами, а числом добрых дел. И он очень жалел, что дом у него маленький и он не может взять с собой в Паддлеби бездомных лондонских собак.
— Но почему, господин доктор? — удивлялся О’Скалли. — У вас большой сад, там можно поставить одну большую конуру, где поместится дюжина псов. Да и в доме место найдется, если немного потесниться.
И вот в один прекрасный день сердце О’Скалли не вы держало. Он, по совету Крякки, долго крепился и не тратил свои деньги, чтобы всей семейке было на что жить, когда Джон Дулиттл снова окажется без гроша в кармане. Но что делать, если каждый день встречаешь на улице разнесчастных собратьев?
И наконец О’Скалли решился сделать то, о чем давно мечтал, — открыть в Лондоне ночлежку и бесплатную столовую для собак.
Пес позвал на помощь Бу-Бу, и она посчитала, сколько денег понадобится на его затею. Когда все было посчитано, сова схватилась за голову.
— Бесплатная столовая будет бесплатной только для твоих бродячих сородичей, а тебе придется выложить уйму денег. Всех твоих сбережений хватит только на один день.
Огорченный О’Скалли пошел к доктору, но и тот сказал то же самое, что и сова.
— А если обойтись без ночлежки и столовой, а только раздавать собакам кости? — не сдавался О’Скалли, уж больно ему хотелось помочь другим.
Он вернулся к сове, и они снова принялись считать и пересчитывать. Оказалось, что денег О’Скалли хватит в обрез на то, чтобы неделю подкармливать косточками весь собачий Лондон.
— Пусть будет хоть так, — обреченно согласился пес.
И он взялся за дело. Уже через два дня половина лондонских мясников свозила кости на склад на берегу Темзы и сваливала их там. Рыжий
