Не бойся Жнеца - Стивен Грэм Джонс
Но пальцы ног – это другое дело. Они еще понадобятся.
Хотя сейчас самое главное – Лета. И правда, как можно переживать за пальцы ног, когда матери, жене и лучшей подруге угрожает смертельная опасность?
Нет, стойкая и толковая последняя девушка – это не Джейд. Оставим эту должность таким, как Синнамон Бейкер, Лета Мондрагон, которые, наверное, пожертвуют целой ногой, чтобы спасти котенка.
А такие, как Джейд Дэниэлс, только и думают что о своих отмороженных пальцах.
Напрочь окоченев, шагая через подъем возле почты, уверенная, что под ногами не мостовая и не тротуар, Джейд вспоминает, как каждый день монотонно накалывала мусор на палку. Именно на этот поросший травой холмик слетались все обертки, крышки и прочая ерунда: то ли ветер надувал, то ли дома так расположены, то ли просто карма плохая. Она старается не смотреть в сторону стены: вдруг увидит там себя? Воротник служебного комбинезона поднят и почти скрывает лицо. На хлипкую линию заборов она тоже не смотрит. Перемахнуть через них для Майкла – плевое дело, но иногда меж этих досок она прятала палку для мусора. Когда живых в Пруфроке было гораздо больше. В Пруфроке и Терра-Нове.
Застревать в болоте прошлого нельзя. Будешь долго тянуть голову назад, ее отрубит то, что вырастет перед тобой. И тогда доку Уилсону не добраться до Леты, Эдриен будет расти без мамы, ей не к кому будет прижаться, а такого Джейд не пожелает никому. Пусть она лишится пальцев на ноге, лишь бы Лета осталась в живых.
Никакая она не последняя девушка, нет. Просто однажды ей повезло. Но правила игры она знает: еще несколько минут можно поиграть в героиню.
Самая короткая дорога в школу – через Главную улицу, потом перед мотелем направо, можно срезать угол через незастроенную площадку. Там тропинка, сейчас она завалена снегом. Когда нет школьников, по ней ходят олени.
Но как доставить маленького дока Уилсона в участок… непонятно. Ладно, проблемы будем решать по мере поступления.
Для начала надо, чтобы он вообще был здесь.
И второе: как быть, если он начнет распускать руки, подстраиваться сзади? Как прикажете поступать? Отпихнуть его к черту, и пусть себе замерзает, или все же доставить к Лете, плюнув на последние остатки достоинства?
Есть и третий вариант: Джейд позволит доктору себя потискать. Пусть окажет помощь Лете, а потом можно запереть его в камеру безо всякой выпивки и смотреть, как его организм, жаждущий алкоголя, проходит через все стадии отчаяния. И по другую сторону решетки – вне досягаемости – поставить несколько бутылок.
Баннер будет у нее в долгу и вмешиваться не станет.
А бутылка, которую док Уилсон в конце концов прижмет к себе? Это будет не водка, а теплая газировка, что совсем плохо.
Джейд изобретает самые коварные и жестокие наказания, и это заставляет ее ноги двигаться, а вся эта хрень такая глубокая, что в шикарной куртке Синнамон Бейкер – нет, нет, шикарной куртке Джинджер Бейкер – ее все равно прошиб пот. Значит, и пахнет от нее не так, как должно от последней девушки.
Вот и Главная улица. Как обычно, в полдень тут ни души, только куражится белая круговерть, и на окраине сознания Джейд возникает какая-то массивная глыба. Хотя кроме нее тут никого нет.
Она оглядывает ближайшие витрины, ищет следы на снегу и не может понять, почему у нее вдруг перехватило дыхание.
Срабатывает радар последней девушки, который она тысячу раз видела в деле?
Ее дыхание учащается, глаза быстро мигают, потому что их не проведешь. Рука машинально тянется к петле на правой ноге, но прекрасного и идеального молотка с длинной синей рукояткой там нет.
Джейд в замедленной съемке откручивает ленту назад и вспоминает, как вогнала молоток в затылок Мрачного Мельника. Удар был такой мощный, что пришлось привстать на кончики пальцев. Она не просто защищалась, а билась за Айдахо-Фолс.
И что? Лори Строуд, когда ужас отступил, большой удобный нож просто выронила… почему Джейд не вспомнила про «Тихую ночь, смертельную ночь»? Надо было дать ему по башке расщепленным концом молотка. При удаче она бы выплеснула в снег пару столовых ложек из черепушки Мрачного Мельника.
Могла бы, надо бы, стоило бы, ага… В слэшерленде это не считается.
Но вырубить Мрачного Мельника – это не ее работа. Она только подставляет последней девушке плечо.
И… ага.
На миг сквозь снежные завихрения, словно нарисованные на холсте, прижатом к мольберту только в двух местах наверху, она явно видит грузовичок, в котором Лета подвезла ее этим утром… Он стоит прямо перед Джейд, будто она может в него забраться и…
В школе они учили стихотворение, на диво ритмичное, и Джейд его запомнила. «И к вечности направлена карета». Этот грузовик – и есть та самая карета из готической поэмы Эмили Дикинсон. Смерть сама пришла за ней, потому что устала ждать.
– Нет, спасибо, – говорит Джейд как можно вежливее, но решительно. И добавляет про себя: «Все не так, как ты думаешь, девочка». Это грузовик, который Джинджер, когда она была Синнамон, якобы загнала в сугроб.
Но… она сказала, что он завяз у почты, разве нет?
Зачем так врать? Какой смысл? Допустим, грузовик застрял не у почты, а на Главной улице. Что это меняет?
Если меняет, тогда… есть одна причина: если Баннер пойдет за грузовиком, Джинджер хочет, чтобы он шел к почте, а не на Главную улицу, это заметно дальше.
Но грузовик так или иначе завяз. Просто нужно, чтобы здесь сейчас стоял не Баннер, а Джейд.
Водительская дверца открыта – тоже странно. В такой буран, застряла машина или нет, какой смысл снова в нее залезать? Сидеть в снегу? Конечно, Джинджер только что изображала из себя Синнамон и говорила о мотивах своей сестры, которую засунули в лечебницу, мол, все очень запутано – так работает Откровение, – но запутано или нет, мочить задницу вряд ли кому охота.
Дверца точно открыта?
Джейд поводит плечами, сжимает кулаки и велит своим негнущимся ногам еще раз пройти по Главной улице.
Подойдя чуть ближе, она видит: грузовик
