Проклятие Озерной Ведьмы - Стивен Грэм Джонс

На следующий год я исправлю ситуацию, обещаю, мистер Холмс.

Я не буду говорить классу то, что они хотят услышать. Я буду говорить то, что им нужно услышать.

– Продолжай, – снова говорю я Марисе, а сама стреляю глазами в дверь – а вдруг там появился Харрисон, а вдруг придет в голову еще какое-нибудь импровизированное наблюдение.

Мариса сменяет длинную табличку с именами всех учеников, теперь на экране снимок «Стандарт Пруфрока» – статьи, которую я пропустила. Заголовок гласит: «Школьный вандализм остается безнаказанным».

Но мне не нужно читать нечеткий текст, чтобы знать, о чем эта статья: отец Дженсена вламывается в школу, срывает со стены лося – трофей, добытый отцом Баннера, идет с ним по Главной улице, бросает с пристани в озеро, как поступают с вещами, которые убили вашего сына.

Мариса перешла к демонстрации новых слайдов – это зернистые снимки, каждый из которых медленно переходит в следующий.

Голова лося покачивается в воде у Дьявольского ручья.

Некоторые зубцы торчат на поверхности, намекая на Кровавый Лагерь.

Близко на мраморном глазу каким-то образом отображается Терра-Нова.

– Что он видит там, как вы думаете? – почтительно вопрошает Мариса.

– Фотошоп… – бормочет Джей Ти.

И он не ошибается.

И все же?

Голова все еще на прежнем месте, она всегда появляется, когда ты ждешь этого меньше всего. Даже предположительно утонувший медведь пытается выплыть туда, где можно легко добыть еду.

– У него пенная набивка, – сообщает нам всем Алекс. – Пена не тонет.

– Как и призраки, – доносится чей-то голос сзади.

– Почему же вы его не вытащили, когда были так близко? – спрашивает Джей Ти. – Шериф мог его вернуть своему отцу.

– Это ничейный лось, – возражает Мариса, готовая дать отпор.

– И даже не Дженсена? – говорит низкий голос из глубины.

– Ладно, ладно, – говорю я. – Спасибо, Мариса. Очень содержательно. Следующий?

– Но… – говорит Мариса и выводит еще один слайд.

Это обновление снимка «зубцы, вскрывающие поверхность озера Индиан», но под углом, словно Мариса на мгновение утратила контроль над камерой или телефоном.

– Почему так мутно? – спрашивает Джен без всякой подначки.

– В «Ночи живых мертвецов» Ромеро использовал марлю – накладывал ее на объектив, чтобы конечные титры походили на документальные кадры, – сообщает Джей Ти, словно сбрасывает на всех нас самую унылую информационную бомбу и даже не останавливается, чтобы посмотреть на взрыв.

– Мариса, я не сомневаюсь… – начинаю было я, стараясь поддержать ее, не дать расплакаться, как это происходило с ней раньше, но тут…

– Это она! – говорит Алекс. Он встает, поднимая с собой и стол.

– Ой, бля, – добавляет кто-то еще.

– Что случилось? – спрашиваю я, делая шаг вперед.

– Да вон там, – говорит Элли, подходя к экрану, чтобы прикоснуться к V между двумя отростками на голове лося.

– Ангел, – нараспев говорит кто-то.

Я закрываю глаза, потом снова открываю их, чтобы быть уверенной, что это мне не снится.

В последнее время ходили слухи, что Ангел озера Индиан ходит по берегу, продирается между стволами деревьев в поисках потерянной сережки. Или, в свете презентации Кристи Кристи, это миссис Хендерсон, которая ищет не сережку, а золотую кирку.

Но это я выдаю желаемое за действительность.

– Фотошоп… – повторяет Джей Ти. – Разве у нее не должно быть тени?

– Нет, я даже… я ее вообще не видела, только сейчас… – бормочет Мариса, и я вижу, как слезы наворачиваются у нее на глаза.

– Можете верить, если так хочется, – говорит Джей Ти, обращаясь ко всем нам.

Я подхожу поближе, чтобы увидеть получше, и понимаю, что он прав. Что-то в этом Ангеле не так, будто Мариса или ее старшая сестра скопировали это в Сети с какой-нибудь страницы Ла Йороны[13], после чего фон размазали и всунули его на задний план этого лося, расхаживающего по озеру.

– Спасибо, Мариса, – говорю я, ставя точку в ее презентации. – Следующий?

Тот же низкий голос с задних столов класса говорит:

– Я, мадам.

За этим следуют один или два глотка тишины на тот случай, не заявит ли о себе кто другой. Класс нервничает – и это понятно. Пока еще никто не уверен в том, что случилось с Лемми Синглтоном. Включая и меня. Взять то же его обращение ко мне «мадам» – это что: насмешка или уважение?

Лемми Синглтон – это вопросительный знак, облеченный в сфинкса в очень темной комнате.

Но к тому же он и ученик, присутствующий на моем седьмом уроке истории.

Я делаю движение руками, словно разворачиваю перед ним красную дорожку, даю ему слово, что, возможно, гораздо показушнее необходимого минимума, но четыре таблетки за десять минут не способствуют принятию верных решений.

Лемми встает, встает, а потом встает еще немного.

В последний раз перед началом этого семестра я видела его… когда закончила школу? Он тогда был совсем еще мальчишкой лет десяти, а после побоища Лана Синглтон забрала его к чертям собачьим из этого склепа.

Но он вернулся, роста в нем теперь не меньше двух метров и такой же лохматый и заядлый байкер, как и его тезка. Я видела, как он крадется по парковке после школы, как опирается на крыло, его пальцы небрежно держат сигарету, а когда на нем черная ковбойская шляпа с загнутыми полями с тусклыми оловянными раковинами на ленте, я знаю, что Льюэллин и Лана называли его так, как назвали, потому что слушали «Туза пик», но вот Лемми – он опирается на свой мотоцикл, он им владеет. «Motörhead» гордился бы[14].

Что касается причин его возвращения, то ходит слух, что его выкинули из всех платных школ, куда его отдавала Лана, и в конце концов он заключил с ней сделку: если она разрешит ему вернуться сюда и закончить там, где он начал, то тогда он непременно закончит.

Лана Синглтон купила захудалый домишко на пути в Конифер, дом этот построила в свое время Донна Пангборн. Или купила его. Они там, в Терра-Нова, может, они дарят друг другу всякую ерунду вроде домов, этого я не знаю.

Дом, вообще-то, нужен только для физического адреса, таково требование школы. Ни она, ни Лемми там не живут. На озере опять появилась яхта – вот что я хочу сказать. Длина 235 футов, если в «Дотс» не преувеличивают, а это, если уж так хотелось утереть нос большому брату, все равно выход за грани разумного. Но деньги есть деньги. На сей раз она не пришвартована и не на якоре, в общем, никак не привязана, чтобы