Тропа воскрешения - Майкл Коннелли

— Нет, Ваша честь, — ответил Моррис.

— Нет, Ваша честь, — сказал я.

— Хорошо, — произнесла Коэльо.

Она открыла папку, надела очки и начала зачитывать решение. Я посмотрел на Люсинду, кивнул ей.

— Право «Хабеас Корпус» — один из основополагающих принципов нашей системы правосудия, — зачитала Коэльо. — Ещё почти двести лет назад главный судья Джон Маршалл писал, что «Хабеас Корпус»— это священное средство, позволяющее освободить тех, кто может быть заключён под стражу без достаточных оснований. Оно охраняет нашу свободу, защищает нас от произвольных и беззаконных действий государства.

— Сегодня моя задача — решить, нарушило ли государство закон, лишив Люсинду Санс свободы за убийство Роберто Санса. Вопрос осложняется тем, что заявительница, госпожа Санс, не оспаривала обвинение в непредумышленном убийстве. Тщательно изучив доказательства и свидетельские показания, представленные в ходе слушаний, а также учитывая события, произошедшие за пределами этого зала на текущей неделе, суд приходит к выводу, что заявительница рассматривала предложенную ей сделку о признании вины как единственный свет в конце крайне тёмного тоннеля. Была ли она принуждена к этому своим адвокатом в тот момент — не вами, мистер Холлер, — или сама пришла к выводу, что у неё не было иного выхода, для настоящего решения значения не имеет. Важна лишь ясная норма Конституции и Билля о правах, согласно которой «Хабеас Корпус» должен быть предоставлен, когда решение суда штата является необоснованным применением закона. Суд считает, что заявительница это доказала, представив ясные и новые доказательства фальсификации ключевых улик против неё.

Я сжал кулак, наклонился к Люсинде и прошептал:

— Вы едете домой.

— А как же новый суд? — спросила она.

— Не тогда, когда доказательства сфабрикованы. Всё кончено.

Поскольку я был повернут к Люсинде, я не видел, как Моррис поднялся.

— Ваша честь? — подал он голос.

Коэльо оторвала взгляд от текста.

— Мистер Моррис, вы не должны меня перебивать, — сказала она. — Сядьте. Я знаю, в чём состоит ваше возражение, и оно отклонено. Сядьте. Немедленно.

Моррис плюхнулся на стул, как мешок с грязным бельём.

— Продолжаю, — сказала Коэльо, — при условии, что мне больше не будут мешать.

Она опустила взгляд в дело и на секунду потеряла строку.

— Действия сотрудников управления шерифа, особенно покойной сержанта Сэнгер, настолько подорвали целостность расследования и последующего судебного разбирательства, что навсегда оставили в нём разумные сомнения.

— Следовательно, суд постановляет удовлетворить ходатайство заявительницы об освобождении из‑под стражи. Приговор Люсинде Санс отменяется.

Судья закрыла папку и сняла очки. В зале наступила оглушительная тишина. Она посмотрела прямо на Люсинду.

— Госпожа Санс, вы больше не считаетесь осуждённой по данному преступлению. Ваша свобода и гражданские права восстановлены. От имени судебной системы могу лишь принести извинения за пять потерянных вами лет. Желаю вам удачи. Вы свободны. Заседание суда объявляется закрытым.

Только когда судья покинула зал, словно кто‑то спустил тормоз, в помещении взорвалась какофония голосов. Люсинда развернулась и, потянувшись свободной рукой, обняла меня за шею.

— Микки, огромное вам спасибо, — сказала она, размазывая слёзы, по-моему, только что отутюженному костюму «Канали». — Я не могу в это поверить. Просто не могу.

Пока она держала меня, к нашему столу подошёл маршал Нейт и вставил ключ в замок её наручника. Он снял браслеты.

— Она может уйти прямо отсюда? — спросил я. — Или ей нужно пройти через Центр содержания?

— Нет, судья её освободила, — сказал Нейт. — Она свободна. Разве что у неё остались вещи в изоляторе, и она захочет их забрать.

Люсинда отстранилась от меня и посмотрела на маршала.

— Нет, ничего там не осталось, — сказала она. — И спасибо вам за вашу доброту ко мне.

— Без проблем, — ответил Нейт. — Удачи вам.

Он развернулся и вернулся к своему месту у двери в камеру предварительного заключения.

— Люсинда, вы его слышали, — сказал я. — Вы свободны. Идите к своей семье.

Она оглянулась через моё плечо на ожидающих её на галерее сына с матерью, брата и нескольких кузенов. У всех в глазах стояли слёзы, даже у тех, чьи татуировки под одеждой ясно говорили о верности «Белому забору».

— Я могу просто уйти? — спросила она.

— Вы можете просто уйти, — подтвердил я. — Если захотите потом поговорить с прессой после того, как увидитесь с сыном и остальными, я скажу журналистам, что они найдут вас у входа со стороны Спринг‑стрит. Там смогут выставить камеры.

— Вы думаете, мне стоит это сделать?

— Да. Думаю, вам стоит рассказать, через что вы прошли за последние пять с половиной лет.

— Хорошо, Микки. Но сначала — семья.

Я кивнул. Она встала, прошла через качающиеся ворота, и в следующую секунду её уже обнимали сын и вся родня разом.

Я ещё некоторое время смотрел на эту картину, пока не услышал, как меня окликнули с первого ряда. Это был Куилли. Я подошёл к барьеру, и репортёры сгрудились, чтобы услышать меня.

— Всем, кому нужны комментарии, — сказал я, — сообщаю: мы с моей клиенткой проведём пресс‑конференцию у здания суда со стороны Спринг‑стрит. Приносите камеры, задавайте вопросы — увидимся там.

Я повернулся к столу стороны штата и увидел, что Морриса уже нет. Он, вероятно, выскользнул в тот момент, когда мы с Люсиндой обнимались и праздновали нашу победу и его поражение. Взглянув в конец галереи, я заметил, что моя дочь и бывшая жена всё ещё сидят на своём месте в последнем ряду. Я прошёл через ворота, по центральному проходу и сел в опустевший ряд перед ними.

— Поздравляю, папа, — сказала Хейли. — Это было невероятно.

— Я называю такое моментом воскрешения, — сказал я. — Такое редко увидишь. Спасибо, что пришла, Хей.

— Я бы и пропустила, если бы мама меня не позвала, — сказала она.

Я посмотрел на Мэгги, не зная, с чего начать. К счастью, она взяла инициативу на себя.

— Поздравляю, — сказала она. — Очевидно, я оказалась не на той стороне. Пожалуйста, извинись за меня перед Гарри.

— Он где‑то здесь, — сказал я. — Ты можешь сказать ему это сама.

— За что извиняться? — спросила Хейли.

— Я объясню в машине, — ответила Мэгги.

Я кивнул, соглашаясь.

— И что теперь? — спросила Мэгги. — Подадите в суд на округ на