Паук - Ларс Кеплер
Она докладывает в управление, и оператор отвечает, что это неважно, коллеги уже подъезжают с другой стороны.
— Ждите подкрепления, — говорит голос.
Наоми поправляет ремни жилета и идёт дальше по лесной дороге. В лучах утреннего солнца из травы тонкими струйками поднимается туман. Поезда метро, один за другим, с грохотом пролетают мимо станции, не останавливаясь.
С тех пор, как строители сорок лет назад бросили объект, здесь ничего не изменилось: голый бетонный каркас, без лифтов, эскалаторов и турникетов.
«В Кюмлинге сходят только мёртвые», — так говорят. Это отсылка к городской легенде о серебристом поезде с трупами, который по ночам ползёт по стокгольмскому метро. В большинстве версий молодой девушке случайно приходится сесть в этот поезд после ночных гуляний. Позже её находят в Кюмлинге с перерезанным горлом — или в ещё худшем состоянии.
Наоми останавливается и вынимает пистолет из кобуры. Она держит его перед собой, не спуская глаз с поблёскивающего металла, пальцев, сомкнувшихся на рукояти, и бледных ногтей. В лесу тихо, туман клубится над папоротниками, струится через подлесок и обвивается вокруг берёзового ствола.
Золотистый утренний свет омывает неотделанный бетон здания станции.
Как во сне, Наоми пробирается к дыре в высоком заборе из колючей проволоки.
Через тридцать минут её смена закончится, и как только появятся коллеги, она поедет домой, поспит несколько часов, а потом закажет пиццу и съест её в постели, глядя телевизор.
Она продирается сквозь высокие сорняки, поднимается по насыпи и переходит пути. Затем поднимается на платформу и заглядывает в крытую часть станции.
Странно не видеть обычного оснащения: табло, рекламы.
В лужах на голом бетонном полу блестит дождевая вода.
Единственные звуки — негромкое электрическое гудение, щёлканье реле и эхо собственных шагов, блуждающее по стенам. Наоми направляется к лестнице, ведущей в кассовый зал. Дверь перед ней покрыта граффити и напоминает вход в «комнату ужасов» на ярмарке.
Она почти забывает, зачем её сюда вызвали, когда замечает движение в глубине платформы, за перегородкой.
Руки дрожат; она снимает пистолет с предохранителя и отходит в сторону, чтобы лучше заглянуть за угол.
Пути слева начинают вибрировать.
Вода в лужах вздрагивает.
Пыль и грязь взметаются с бетона.
Наоми отходит на самый край платформы и поднимает пистолет как раз в тот момент, когда мимо с оглушительным грохотом проносится поезд. За перегородкой в воздух взлетает лист серого пластика.
Сквозняк от поезда развевает ей волосы на лицо, и она в панике едва не нажимает на спуск.
***
Вернер Занден сидит на верхней полке в сауне. Кожа у него скользкая от пота, волосы так нагрелись, что к ним страшно прикасаться.
Фургон на лесной тропе принадлежал мужчине, который был занят установкой контрольных пунктов к предстоящим соревнованиям по ориентированию. Вернер остановился, перекинулся с ним парой фраз и заметил, что вся поляна рядом усыпана окровавленными перьями.
В сауне стало так жарко, что он едва дышит. Вернер спускается и открывает дверь. Пар окутывает тело. Лицо и плечи горят, пот стекает по груди и животу. Он надевает очки, смотрит на время, надевает обручальное кольцо и выходит из раздевалки.
Он любит неспешно бродить по бане, впитывая атмосферу: идёт вдоль ряда кабинок, выходящих во внутренний двор, спускается по лестнице и проходит между соснами и рододендронами внизу. Всё ещё раскалённый, он выходит в утренний воздух и смотрит на спокойную гладь залива. Замирает на мгновение, впитывая вид.
Широкая лестница, ведущая к воде, зажата между двумя массивными башнями с ванильными фасадами и трамплинами.
От женской раздевалки доносится крик чаек.
По табличке у кассы видно: вчера вода была пятнадцать градусов.
Вернер спускается по ступеням и заходит по щиколотку, круги от ног расползаются по поверхности, затем он ныряет.
Когда понимает, что всё ещё в очках, уже поздно. Они слетают, кувыркаются и исчезают в темноте среди пузырьков.
С фырканьем вынырнув, Вернер плывёт к белым буям и поворачивает обратно.
Он чувствует, как эндорфины пульсируют в теле, когда входит и запирает за собой стеклянные двери. Принимает душ, вытирается, переодевается в повседневные брюки, белую хлопчатобумажную рубашку и сандалии. Ему не терпится выпить утренний кофе и приготовить Майе завтрак.
Скрипучая дверь раздевалки захлопывается за ним. Он идёт вдоль длинного ряда синих дверей, к холлу, мимо кассы к запертой двери на улицу.
Без очков нелегко сразу попасть ключом в замочную скважину.
Земля усыпана коричневыми иглами и шишками, а среди стволов высоких сосен маленькая пристань кажется всего лишь расплывчатым белым силуэтом.
Вернер оборачивается и щурится, глядя на пикап в дальнем конце парковки. Где‑то рядом хрустит сухая ветка; он всматривается в опушку, пытаясь сфокусировать взгляд. Замечает неясную фигуру у одного из стволов и с раздражением думает, что это, наверное, опять тот странный человечек из супермаркета, собирающий мусор.
Он только начинает пробираться к тропинке, как у себя за спиной слышит торопливые шаги. Резко оборачивается в тот миг, когда в воздухе раздаётся выстрел.
Он чувствует жгучую боль в руке и видит, как сгорбленная размытая фигура отпрыгивает в сторону.
Где‑то позади щёлкает пистолет. Видимо, следующий патрон перекосило.
Безжалостно моргая, Вернер пытается осмыслить происходящее. Первый выстрел пришёлся в правое плечо, понимает он. Боль не сильнее судороги, но он чувствует, как горячая кровь стекает по руке и ноге, наполняет сандалии, и от этого у него кружится голова.
Пистолет щёлкает ещё раз, и Вернер, развернувшись, бросается назад к главному входу, на бегу выдёргивает ключ и дрожащими руками отпирает дверь.
Шаги второго человека стремительно приближаются по парковке. Вернеру удаётся распахнуть дверь, вырвать ключ, вбежать внутрь и захлопнуть за собой.
Раздаётся громкий треск, щепки дерева разлетаются по полу — кто‑то снаружи разбивает дверь вдребезги.
Вернер пятится к старой билетной кассе, ударяясь затылком о стекло. Потом разворачивается и бежит по галерее с раздевалками.
Спрятаться негде.
Ноги дрожат, он останавливается у одной из дальних дверей, проскальзывает внутрь и запирается.
Кто‑то же должен был услышать выстрелы?
Он снимает рюкзак и ставит его на скамью, лихорадочно шарит по карманам в поисках телефона. В этот момент он слышит, как дальше по ряду открывается одна из дверей.
Глава 20.
Йона почти добрался до заброшенной станции метро, когда ему позвонили командиры и сообщили, что ни предполагаемый убийца, ни машины с электрическими лебёдками не обнаружены.
— Кровь есть? — спрашивает он.
— Мы всё ещё прочёсываем территорию, но пока нет...
Он останавливается у полицейского оцепления. Синие огни
