Рождество в Российской империи - Тимур Евгеньевич Суворкин
Вальтер Стим поднялся с дивана. В руке у него был шоковый разрядник, однако он не поднимал его.
– Послушайте, Парослав Симеонович, я все понимаю, но Асетровский сам говорил, что на ней он экспериментировал с законами работехники. Насколько я видел его успехи, эта машина не могла бы причинить ему вред, как бы этого ни хотела. А она порой хотела, и очень сильно. Асетровский любил эксперименты.
– И насколько вы в этом уверены? – перебил его Парослав Симеонович, все еще продолжая пристально посматривать на Гестию.
– Абсолютно уверен. Я видел его изыскания. В любом случае мы всегда можем проверить ее память в Инженерной коллегии, и она это знает.
Начальник столичного сыска кивнул.
– Что ж, голубушка наша механическая, вы единственная, у кого есть перфокарта управления. Однако я и вправду не склонен вас обвинять. Инстинкт самосохранения у вас должен присутствовать, и вместо использования дворецкого вам гораздо проще было бы обратиться к яду.
Гестия быстро-быстро закивала, а затем торопливо заговорила:
– Вчера утром я оставила перфокарту здесь, в столовой, на подоконнике… Я обнаружила этот промах только через один час сорок четыре минуты. Когда я вернулась, перфокарта лежала не там, где я ее оставила. Но я не придала этому значения.
Лицо сыщика опасно побагровело. Было видно, что он готов взорваться и сдерживается сейчас ценой просто-таки титанических усилий. Наконец он повернулся ко мне.
– Виктор, как так?! Ты хоть понимаешь, что это значит?
– Что она его не убивала? – с радостью произнес я.
– Да я вообще не про нее! Это означает, что нам сейчас всех в доме опрашивать придется. Господи, да за что? Виктор, они ж сейчас часами болтать тут будут, нудеть о своих тайнах прошлого, потом скелеты из каждого шкафа посыпятся, а убийца еще и выгораживать себя будет… Виктор, да мы ж до следующего вечера тут провозимся, ну что за напасть?!
Парослав в сердцах грохнул кулаком по столу. Затем, закрыв глаза, глубоко выдохнул, пытаясь успокоиться.
– Так, дай мне десять минут. Мне надо успокоиться. – Сыщик быстро вышел во двор.
Вернулся в дом он минут через десять, сжимая в руках тяжеленный, остро отточенный топор.
– Так, а вот теперь не мешать, – приказал Парослав Симеонович, после чего быстро поднялся на второй этаж.
Тут же послышались чудовищные удары, треск ломающейся мебели и звон разбивающегося стекла. Все в столовой замерли в ужасе, а Глафира Днепропетровна и вовсе принялась осенять себя крестным знамением. Наконец грохот на втором этаже затих, и вскоре начальник столичного сыска, вспотевший и довольный, спустился к нам.
– Все нормально, что вы на меня так смотрите? – бодро произнес Парослав Симеонович, откладывая топор. – Вот теперь я успокоился. Так, собрались, сосредоточились, решаем дело. Времени мало – щуки ждут. Итак.
Шеф обвел всех присутствующих внимательным взглядом.
– Подведем итоги. Подпатронников и Злата тут ни при чем. Учитывая обморожение лица корнета и то, что шубка Златы пахнет дымом, да я это уже проверил, они просто пытались сбежать из усадьбы на локомобиле Подпатронникова, ибо безумно влюблены друг в друга, а Злата, как мы видим, на дух не переносит Кровохлебушкина. Однако дороги оказались непроходимы из-за снегопада. Корнет этой ночью зря провел несколько часов на морозе, отчаянно пытаясь расчистить путь, но все было тщетно. Да и мотива у них я, честно говоря, не вижу. Зачем им убивать этого Асетровского? А вот у другого человека мотив, как говорится, налицо. Помните, Поликарп Монокарпович говорил, что будет готовить в кабинете подарок для Златы?
Парослав кинул на стол вскрытый конверт. Внутри были письмо и приличная сумма денег.
– Откуда вы это взяли? – с удивлением спросил я.
– А, да когда мы труп осматривать поднялись, я заметил в секретере потайную дверцу. В таких местах завещания обычно держат и прочие бумаги, только дверка кодом открывалась, но не буду же я шифры разгадывать, если можно за топором сходить? Рыба же ждет. В общем, это деньги для Кровохлебушкина и письмо, где убитый еще раз извиняется за разрыв помолвки. Он решил на день рождения подарить дочке счастье. Судя по письму, до этого он уже озвучивал Кровохлебушкину свое решение. Только, как мы видим, чиновник с этим соглашаться не пожелал. Не желая лишаться невесты с большим приданым и прекрасно зная, что Глафира Днепропетровна почти по-матерински любит его, а значит, выдаст Злату за него замуж, чиновник решает избавиться от несговорчивого отца семейства. Он случайно видит оставленную экономкой перфокарту управления дворецким и придумывает план. Для начала он копирует ее. Видите следы карандаша на перфорации карты? Кстати, для копии карточки ему был нужен картон.
Я радостно продолжил:
– И тогда он и взял тот написанный на картоне пейзаж, что был на камине! О его пропаже еще доктор Стим говорил! На его обратной стороне он и скопировал перфокарту! А после этого у себя в спальне он ножом вырезал из картонки ее копию, а чтобы не повредить стол, подложил газету! – Я вытащил изрезанный листок из-под мундира. – Смотрите, разрезы совпадают с отверстиями перфокарты! Ну а ночью сделанная копия была сожжена в камине. Но ничего, в золе мы найдем следы сгоревшей краски от картины, без сомнений!
Варфоломей Кровохлебушкин, до этого сохранявший видимость спокойствия, вдруг задрожал. Его руки судорожно сжались на набалдашнике трости, а лицо исказилось.
– Это же абсурд! – отчаянно выпалил чиновник особых поручений, отступая назад. – Если бы у меня действительно была такая перфокарта, я бы после убийства сбросил настройки микстуры! Мы же умные люди, всем нам это очевидно!
– Не сбросили бы, Кровохлебушкин, – возразил Парослав Симеонович, покачивая головой. – Вы запрограммировали дворецкого на совершение убийства поздно вечером. После содеянного вы, естественно, решили уничтожить улики, стерев из памяти робота внесенные данные, однако вы так и не смогли найти дворецкого! А знаете почему?
Парослав торжествующе ткнул в жирные пятна на бронзовых щеках механизма:
– Масло от шпротов – явные и неоспоримые следы пьяных лобзаний Чертопузова! Всю ночь после убийства дворецкий простоял в спальне купца, ведь Фрол Фомич перед иконами зарекся не пить в одиночку, а потому он вышел из положения, напившись в компании механического дворецкого! Что ж, Кровохлебушкин Варфоломей Стимпанович, ваша игра окончена! Вы арестованы! – торжествующе провозгласил сыщик, направляясь к побледневшему чиновнику.
Противодействие первое и последнее
То, что произошло дальше, заняло меньше
