Рождество в Российской империи - Тимур Евгеньевич Суворкин

Это граф Аверин. Он именно такой и никогда не был и не станет другим. В первую очередь и с большим отрывом от всего остального его интересует работа. Что же, именно это качество и делало этого человека таким хорошим колдуном и достойным наследником своего отца.

– Вы знаете, не совсем. Вы действительно не замечали этого, но только потому, что Императорская дива специально придает внешности нечеловеческие черты. Дивы, особенно сильные, могут так делать. Выпускать когти, демонстрировать звериный оскал, взгляд хищника. Допускаю, что в приватной обстановке она выглядит как обычная женщина, но вы, вероятно, сравниваете ее с собой, когда видите вас вместе в огромных зеркалах, которые чаще встречаются в помещениях вроде этой бальной залы.

– А ведь вы правы… надо же, как удивительно. А сейчас? Можно ли нас различить по глазам?

– Я еще не видел Анастасию настолько близко, как ваше величество. Ее слишком быстро захватил наш Дракула, а я волновался, как бы не перехватили вас. Но я уверен, что не спутал бы.

– О, так значит, вы желали не только поговорить со мной о делах? Ведь это можно было бы сделать и в перерыве, – не выдержав, все же отпустила шпильку она.

– О нет, разумеется, – граф снова любезно улыбнулся, – о делах мы еще успеем. Я просто не мог позволить, чтобы кто-то отнял у меня первый танец с Белой королевой.

И он, замолчав, ловко подхватил ее за талию и закружил в таком неистовом пируэте, что разноцветные отражения в зеркалах слились в один сплошной узор, как в калейдоскопе.

А дальше бал пошел как по маслу. Софья танцевала, да так, что пришлось дважды менять туфли и поправлять прическу, весело смеялась, когда узнавала очередную «маску», и даже, проиграв в фанты, пела детскую рождественскую песенку. И сама на какой-то короткий миг ощутила, будто бы вернулась в беззаботное счастливое детство.

…Пока внезапно не почувствовала такой мощный укол тревоги, что остановилась прямо посреди танца, очень озадачив своего кавалера. Впрочем, музыка закончилась, и в зале повисла тишина. Софья принялась судорожно оглядываться в поисках Анастасии, но Красной королевы нигде не было видно. И императрица ощутила холодный и колючий, как ледяной осколок, ком страха, подкатывающий к горлу.

Тишину прорезала музыка. Софья не помнила, утверждала ли она эту композицию для бала или нет, но узнала ее сразу, по первым же аккордам. Это был хит «Призрак Оперы» из нового, нашумевшего чуть больше месяца назад одноименного мюзикла.

А потом появился он.

Представления не было, этот гость явился на бал слишком поздно. Просто в какой-то момент возле колонны оказался человек в черном. Высокий, в длинном плаще, с тростью и в маске, закрывающей бо́льшую половину лица. Белая, гладкая, без украшений, только овал над скулой и пустой глаз. Костюм «Призрака Оперы» – ни в каких представлениях он не нуждался.

Сердце Софьи пропустило удар, а потом заколотилось так отчаянно, что в висках зашумело. Потому что затянутая в черное фигура, разрезая толпу, словно ледокол застывшее море, двинулась к ней.

Он шел медленно, без спешки, не озираясь. Не гость – хозяин. Не участник – а центральная фигура представления. И как бы ни были заняты танцем или беседой гости, к нему оборачивались. Он не делал резких жестов, не обращался ни к кому, и все же что-то сместилось в зале, как будто с его появлением бал превратился из маскарада во что-то совершенно иное.

И Белая королева на миг ощутила себя пешкой, к которой приближается вражеский ферзь.

Императрица чуть не вскрикнула, но, как в детском кошмаре, из горла не вырвалось ни звука, лишь поток воздуха, а черный Призрак уже оказался совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. И тонкий, но ясно различимый запах лаванды, аниса и бергамота коснулся ее ноздрей.

…Одеколон «Брют». Безумно популярный в ее юности, но сейчас почти забытый. И Софья, уже понимая, кто перед ней, неожиданно даже ощутила облегчение.

– Вы? – проговорила она, немедленно выпрямляясь и расправляя плечи. И в этот момент за спиной Призрака появилась Красная королева. Она встала в нескольких шагах и замерла. А потом медленно поднесла к губам палец.

Краешек рта Призрака, видимый из-под маски, дернулся вверх.

– Прошу прощения, что прибыл без приглашения, ваше величество, – тихим мягким голосом проговорил он, опустился на одно колено и коснулся губами ее руки, но тут же выпрямился, как бы нехотя выпустил ее пальцы и посмотрел прямо в глаза: – Но вы же не прогоните с бала незваного гостя?

– Все зависит от того, зачем вы пришли.

– Танцевать с королевой, зачем же еще? – улыбка стала шире.

Софья тихо выдохнула и, не отводя взгляда, твердо произнесла:

– Так чего же мы тогда стоим? – Она вновь протянула руку. И увидела, как ее маленькая ладонь словно утонула в черном бархате перчатки.

Призрак ответил не сразу. Лишь склонил голову, и музыка, будто дождавшись их решения, сменилась – теперь это был «Дуэт Призрака и Кристины».

Призрак шагнул вперед, мягко потянул Софью за руку, разворачивая к себе, и она почти не почувствовала этого движения – настолько оно было уверенным и точным. Его ладонь легла ей на талию, и пальцы, даже сквозь ткань и бархат, показались горячими.

Он вел без усилий. Не так, как обычно ведут женщину в танце, уступая, подстраиваясь, – он просто вел, а ей оставалось только следовать за этой силой. Каждый поворот был широким и безупречным, каждый шаг – размеренным и тихим. …Точно так же, как много лет назад, смущенная донельзя и красная до корней волос тринадцатилетняя девочка повиновалась каждому движению молодого императора, пригласившего Соню на первый в ее жизни танец.

– Этот запах… вы специально выбрали его? Чтобы я вас узнала?

– О, вы помните, – его голос прошелестел близко, у самого уха, – тогда для вас это был особенный день. Впрочем, как и сегодня?

Она не ответила. Поворот, мягкий, почти незаметный, и зеркала снова блеснули отражениями. Но теперь Призрак и Белая Королева одни кружились в них, будто и не было в зале сотен гостей.

– Почему вы здесь? – спросила она тихо, не отводя взгляда от его глаз. И заметила, как в их глубине промелькнула тень усталости. Или воспоминания.

– Разве недостаточно просто желания увидеть вас? – Он слегка улыбнулся, но глаза оставались серьезными.

– Недостаточно.

– А если я скажу, что скучал? Что невыносимо страдал и не спал ночами оттого, что не могу видеть блеска ваших очей, ощущать тепло ваших рук, не могу услышать ваш нежный голос? – Его рука сильнее прижала ее к