Лотос и ветер - Джон Мастерс
Допив чай, они снова вскочили в седла и медленно двинулись по запруженной людьми улице, друг за другом, последней шла вьючная лошадь. Там, где улица Тартар резко сворачивала влево, проезжая часть расширялась. Там посреди дороги был колодец, а в глубине справа — дом за высокой стеной. Его ворота были распахнуты на огромных петлях. Во дворе когда-то бил фонтан, но он больше не бил. Три тутовых дерева склонились над стеной из потрескавшейся грязи. Поскольку внешние ворота больше нельзя было закрывать, собаки и люди использовали внутренний двор как уборную. Робин остановил своего пони и крикнул: «Эй, внутри! С ним хочет поговорить друг Селим-бека.
Хмурая девушка в черном костюме открыла дверь на нижнем этаже и, шаркая, вышла, чтобы посмотреть на них. На верхнем этаже, за балконом, как раз над уровнем головы Робина, из полумрака комнаты на него выглянуло смутное крупное женское лицо. Наконец, рябой мужчина присоединился к девушке во дворе и спросил без всякого приветствия: «Кто ты? Чего тебе нужно? Караван-сарай находится за городом, на северо-востоке.
«Я Хуссро из Гаргары, торговец лошадьми. Благословение Аллаха, Мухаммеда и Али, его избранного преемника, да пребудет с вами!»
Мужчина сплюнул. — Мы здесь сунниты.
«Так я и предполагал. Нет необходимости высмеивать имя Бога. Я хотел бы поговорить с Селимом Бегом — по делу. Он, случайно, не в пределах досягаемости?
От движений тяжелого тела затрясся верхний этаж. Ноги в сандалиях застучали по внутренней лестнице. Толстая рука просунулась из-за двери и дернула мужчину за рукав. Он запрокинул голову и прислушался к пронзительному шепоту из-за двери. Служанка оцепенело уставилась на Джагбира.
Рябой мужчина повернулся к Робину. «Тогда входи. Я брат жены Селим-бека. Она здесь.
Робин последовал за мужчиной в дом. Джагбир что-то сказал служанке, которая захихикала, но подошла помочь ему с пони. Жена Селим-бека была крупной и толстой, облаченной в черные одежды с красными узорами. Тяжелая черная вуаль закрывала ее лицо чуть ниже глаз и постоянно сползала. Каждую минуту она поправляла его; каждую вторую минуту он падал. Она провела его в маленькую комнату. Свет проникал через квадратное отверстие в стене. Было невыносимо жарко.
Она спросила: «Какие новости? Вы видели его?»
Робин заметил подозрительный, рябой взгляд брата. Он сказал, не обращаясь напрямую ни к кому из остальных: «Именно здесь я надеялся получить новости о нем. Есть одно небольшое дельце, которое оставалось нерешенным больше года. Я оказался в Балхе, так что…
«Мы ничего не знаем о его долгах, — грубо прервал его брат. — Мы за них не несем ответственности.
«По-моему, я и не предполагал, что ты такой, — холодно сказал Робин. «Я надеялся только увидеть самого Селима Бега, моего друга. Если его здесь нет, я прошу вашего гостеприимства под надуманным предлогом и удалюсь. Добрый день.
«Нет. Останься!» резко сказала женщина. «Как долго твои дела задержат тебя в Балхе? Несколько дней? Мы справимся. Не спорь, парень! Если твой шурин должен этому джентльмену денег, что еще мы можем сделать?»
— Он еще не сказал, что…
«Чатт! Покажи ему комнату в конце коридора. Еда готова, гость. Мы как раз собирались есть.
Запахи горячего хлеба, карри и специй наполнили дом. Мужчины сели, и Джагбир присоединился к ним. Женщина что-то пробормотала служанке, и они вдвоем принесли еду. Ее качество не соответствовало пикантному запаху. Это был плохой продукт, и его было немного. После еды Робин вскоре ушел в свою комнату. Если женщине было что сказать, она приходила к нему. Он долго лежал без сна на потертом коврике посреди комнаты. Луна светила сквозь персидскую решетку, и звуки города медленно затихали под удушающей жарой.
Он тихо проснулся и сел. Она сидела на корточках у его колен. Она приблизила свое лицо к его лицу так близко, что он мог видеть расширенные поры на ее бледной, желтой, блестящей коже. «Какие новости? Правду.
Он взял обе ее руки выше локтей и крепко сжал их, погрузив пальцы в жир. «Будь храброй. Не издавай ни звука. Хозяин вашего дома мертв.
Она покачалась взад-вперед на каблуках. Несмотря на его предупреждение, ее рот открылся, и она застонала долгим низким звуком, похожим на шум ветра на ночных улицах. Через минуту она прошептала: «Он был моим солнцем, а я его луной. Наши дети давно уехали из нашего дома. Ты один из его детей, как и он?»
— Да.
«Так много всего я чувствовал в своих костях, даже сквозь этот жир. Я был как молодая лань».
«Наши враги убили его недалеко от Аттока на границах Инда, куда он отправился с важным сообщением. Он умер. Он был верен своей цели. Что вы можете сказать мне такого, на что он — сейчас — больше не способен?»
«Маленький. Он боялся, когда уходил, поэтому заговорил со мной. Он мало что мог сказать. Что я мог понять? Но он сказал, что много денег в золоте доходило до определенных людей здесь, с запада.
«С запада? Ты уверен?
«Да. Из Герата и Мешхеда. Он не сказал мне почему; я думаю, он сам не знал. Вот и все. Я должен идти. Мой брат убьет меня, если найдет здесь.
Послушай. Я останусь примерно на неделю. У нас еще будет возможность поговорить. Во-первых, у меня есть для тебя золото, а во-вторых, пенсия от моего правительства.
«Ах, золото. Он это заслужил. Но он мертв. Этого я не покажу своему брату. Она со скрипом выпрямилась.
Он сказал: «Подождите. С кем он чаще всего встречался и разговаривал?»
— Банкир Зарфараз и торговец Гол Мохаммед с Узкой улочки.
— Я запомню.
Она выскользнула. Он сразу уснул.
* * *
Поздно вечером следующего дня, оставив Джагбира в мрачном
