Завещание свергнутой королевы - Ольга Геннадьевна Володарская

«Комплимент засчитан, — улыбалась ему квартирная хозяйка. — Но шаль греет, она же из чистого кашемира. Генерал привез мне ее из Монголии. Столько лет прошло с тех пор, а как новая».

Она очень берегла ее, это правда. И странно, что бросила в прихожей.

— Софья Петровна, — прокричала Варя. — Вы дома?

Ей не ответили. Значит, дома никого.

Подобрав шаль, Варя сложила ее и хотела пристроить на тумбочке под зеркалом, но тут увидела, что дверь в гостиную чуть приоткрыта. Что странно! Софья Петровна всегда запирала ее, когда уходила.

Варя прошла к двери и заглянула в комнату. Никого. Забыла старушка запереться, в ее возрасте и не такое…

Мысль оборвалась, когда Варя увидела тапки, бархатные, на каблучке. Они валялись возле дивана, а за ним… лежал человек!

— Софья Петровна! — вскричала Варя. — Что с вами?

Она подбежала к старушке, опустилась возле нее на колени. На вид как мертвая, лицо без кровинки. Варя приложила пальцы к шее Софьи Петровны и сразу отметила, что та не холодная. Уже хорошо!

Но где пульс?

— Вот он! — обрадовалась она, ощутив легкие толчки. — Софочка Петровна, не умирайте, я сейчас скорую вызову…

Она вытащила телефон, набрала 112.

Поговорив с оператором, стянула с дивана подушку, чтоб подложить под голову квартирной хозяйки. Едва взялась за ее шею, как та открыла глаза.

— Как вы меня напугали! — всхлипнула Варя. — Голова закружилась у вас? Но вы не вставайте, сейчас скорая приедет.

— Чатуранга, — сказала Софья Петровна. Разборчиво, четко. Но Варю как будто не узнала.

— Что?

— Теперь не там! — и указала перстом на книжный шкаф. Затем уронила руку и снова смежила веки.

Бригада приехала быстро. Софью Петровну осмотрели, сделали укол и погрузили на носилки.

— Что с ней? — спросила Варя. Она рассказала медикам о том, что та разговаривала с ней ранее.

— Похоже на микроинсульт. Везем в сороковую, звоните туда, чтобы узнать о состоянии.

Оставшись одна, Варя первым делом выпила таблетку пустырника. Знала, где их квартирная хозяйка хранит. Немного успокоившись, вернулась в гостиную, чтобы взглянуть на книжный шкаф, в котором, как сказала Софья Петровна, нет чатуранги.

— А с какой стати она должна быть там? — недоуменно пробормотала Варя. — Или есть другая игра? Не та, которой владела Белла? У Софьи Петровны своя?

Варя открыла створки шкафа и увидела, что книги стоят неаккуратно. Раздвинув одинаково толстые тома, она обнаружила дверку. В ней крохотный ключик. Повернув его, услышала щелчок. Значит, дверка открыта и можно посмотреть, что за ней.

А за ней ящик. Его можно назвать сейфом, но, скорее, это секретер. Сначала он показался Варе пустым. Но когда она засунула в него руку, то наткнулась на бумажный сверток. Достала его на свет, рассмотрела.

Несколько вырванных из тетради листов оборачивали что-то. Их скрепляли тесемки. Находку можно было принять за упакованный малым ребенком (или слепым взрослым) подарок в коробке. Маленькой и плоской. Варя развязала тесемки. Бумажные листы тут же разошлись. Она узнала их: сейчас в ее рюкзаке лежала тетрадь с такими же. Значит, Белла вырвала листы, чтобы завернуть в них нечто маленькое и плоское. А еще ключ. Опять же узнаваемый. Такой же висел на ее связке, и им Варя отперла ящик со спрятанными в нем мемуарами.

Развернув сверток до конца, она увидела кассету. Старую магнитофонную кассету, на которой имелась вытертая надпись «Концерт Прокофьева № 3».

У Вари голова пошла кругом. Что все это значит? Для кого оставлено? И почему у Софьи Петровны?

— Нужно раздобыть магнитофон, — сказала себе Варя. — Но где? В чьем доме в наше время можно найти такой раритет? — И самой себе ответила: — В Беллином. В кладовке валялся древний «Романтик».

Сунув находки в карман джинсов, Варя направилась в прихожую. Ей казалось, что она отдавала ключи Беллы Григорьевны Арине. Но если нет…

Нет! Забыла о ключах в суматохе сборов на кастинг, а Ари в подготовке к поминкам. Ее матушка старалась экономить, поэтому закупку продуктов поручила не управляющему кафе, а дочери.

В квартире Беллы Григорьевны воняло хлоркой. Но не только. Варя почувствовала аромат Тошиного одеколона. Тоже заходил? Только зачем? И не спросишь, он трубку не берет.

Магнитофон она нашла быстро. Ему была отведена отдельная коробка без крышки. «Романтик» оказался целым, чистым. Вместе с ним лежал микрофон.

— На него записывали, — поняла Варя.

Она перетащила магнитофон в комнату, воткнула его шнур в розетку. Не сразу, но разобралась, как включать.

Сначала играла музыка. Прокофьева, судя по всему. А через минуту она сменилась голосом, его наложили поверх уже имеющейся записи.

— Ослепла, поэтому придется говорить, — зазвучал голос Беллы. Варя сразу его узнала. — Ожидание смерти затянулось. Но меня это не печалит — я на тот свет не тороплюсь. На этом еще остались приятности. Кормление птиц, например. Жаль, что я раньше не понимала, как они прекрасны. Могла бы завести попугая, а лучше двух, чтоб не скучали.

А еще я люблю слушать тишину. Этому мешает телефон, он часто звонит, а когда я беру трубку, люди на другом конце провода пытаются меня обмануть. Они представляются то следователями, то представителями управляющей компании, то банковскими служащими. Я их посылаю к черту. Но однажды я сняла трубку и услышала: «Твоя дочь не умерла. Ее подменили в роддоме. Ты похоронила чужого ребенка. Твой был отправлен в дом малютки города Владимира. Девочку назвали Лилианой. В четыре года она уже играла в шахматы. Найти ты дочь не сможешь, просто знай!»

Я дослушала до конца это аудиосообщение, хотя собиралась бросить трубку после первого же предложения.

— Опять мошенники! — разозлилась я. — Но высшего уровня. Раскопали мою самую страшную тайну, чтобы… что? Потребовать денег за сведения о дочке? Тогда будут звонить еще…

Но не звонили!

Я велела себе забыть о том сообщении. Даже телефон отключила, чтоб его сигнал не напоминал о нем. Но Лариска отругала. Включила опять, потому что не могла оставлять меня без связи.

Мыслей о том, что моя дочь жива, я не допускала лишь первое время. А потом стала вспоминать о том, как я не узнавала ее, когда забирала, чтобы похоронить. Неужели на самом деле подменили? Умер другой ребенок, а мой выжил, но почему тогда он попал не к другим родителям, а в дом малютки? Сдали, когда поняли, что этот тоже больной?

«Найти ты дочь не сможешь, просто знай!» — звучало в моей голове.

Прав был тот, кто это сказал. Я, одинокая, слепая и старая, не смогу. А вот отец моей дочки… Он еще жив, я чувствую. Если он