Белая стрекоза и три папы - Янина Олеговна Корбут
— Скорее всего, убийца не планировал злодеяние заранее. У него не было конкретного орудия убийства, и якорь попался ему на глаза случайно. Схватив его, он нанес удар, после чего якорь выбросил, а сам… не знаю… поспешил в каюту.
— Ты забываешь, что он еще перетащил труп к ступенькам, имитируя то, что она упала сама, — заметила бабуля.
— Да, тут нужна определенная сила, — согласилась мамуля. — Чтобы сделать это быстро и бесшумно. Надеюсь, наш первый не зря днями на телефоне висит, авось выяснит что-то. На Тукача надежды мало.
Я вздохнула и признала, что Тукач вообще все время какой-то злой, ничего не рассказывает, что сильно затрудняет понимание ситуации.
Четвертый негритенок
Чем дольше мы оставались в деревне, тем наша территориальная разобщенность больше меня напрягала. Хотелось держаться вместе. Это давало хоть какую-то иллюзию порядка и сплоченности коллектива.
Спохватившись, я спросила, не заходила ли Танечка в мое отсутствие, но оказалось, ее никто не видел. Раз староста так и не появилась, мы со Славиком решили сами пройтись, заодно проводили мамулю. Дошли до конца улицы, но дома застали только Васятку за книгой. И это всерьез меня озадачило.
Васятка сразу же всполошился, потому что был уверен, что Танечка с нами. Конечно, она могла пойти к кому-то из наших или на теплоход. Вероятно, мы с ней просто разминулись. Но телефон ее почему-то не отвечал.
— Наверное, она решила сразу поделиться своими наблюдениями с Тукачом. Вот же блин… Василий, жди дома, а мы пройдемся.
Я шла, злилась, но убеждала себя, что пешие прогулки полезны, а Славик что-то мурмулил себе под нос.
— Это что, песня «У меня в пакетике раки»? — переспросила я.
— Точно! Моя любимая.
— Во время вечеринки на теплоходе ты орал, что твоя любимая — это Кай Метов, позишн намба ту. Ставил ее двадцать раз подряд.
— Нет, — покачал головой Славик, — теперь, окунувшись в водную стихию, я проникся этой водяной тематикой. Жить возле реки, дышать свежим деревенским воздухом — это кайф. Несправедливо, что все эти радости жизни доступны только сельчанам.
— Если бы мы жили в справедливом мире, ты бы работал человеком-ядром на ярмарке, а не был бы совладельцем агентства праздников.
Славик, не обращая внимания на мои слова, снова запел:
— И вот теперь лежу под водой, окутанная тиной сырой, скучаю, как медведь под горой, и твоих не вижу знаков…
Низкий берег лежал в сумраке, и только у самой воды виднелась светлая линия песка и мрачные очертания кустарника. В воде кто-то был…
— Что это? — резко затормозила я.
— Та же самая песня.
— Да нет, там, впереди, — указала я на воду. Славик, чуть пригнув голову, всмотрелся вдаль.
— Похоже, там плавают…
— Плавают в ноябре вечером? Женщина! — рявкнула я, уже заранее понимая, что зря это делаю. — Она что… утонула?
— Кто же позовет водолаза, чтобы вытащить сразу всю меня из воды… — проблеял Славик.
— Ты идиот?
— Прости, на стрессе вырвалось.
— Это же Танечка! Вон голова торчит и спина. Застряла в камышах. Нужно доставать!
— Мамочки-и-и-и! На помощь! Скорее!
Продолжая орать, Славик, тем не менее, первый подбежал к воде. Попричитав с три секунды, кинулся в воду. Я видела, как он мужественно сражается с телом, но дотащить до берега его не может.
Забыв обо всем, я стала срывать с себя одежду и, оставшись в одном белье, плюхнулась в воду, добарахталась до него. Верное самоубийство, учитывая, что плавать я не умела. Но меня толкала вперед мысль: а вдруг Танечка еще жива, и мы теряем драгоценные секунды. Вдвоем мы ловчее ухватили ее — мне достались ноги — и стали двигать к берегу.
Я и обхватывала тело, и плыла, и толкала, и тянула. Несмотря на то, что Танечка была девушкой стройной, мы прилично выдохлись, прежде чем оказались на суше.
— Она жива? — проорала я.
— Хрен знает. Я утопленников раньше не видел.
Пока я пыталась отдышаться, Славик поверял пульс и пытался оказать утопленнице первую или последнюю помощь. Не медля, стал делать искусственное дыхание.
— Ты сама как? — отдуваясь, спросил Славик во время секундной передышки.
— Мокрая, зато живая. Побегу вызывать Тукача и «Скорую»!
— Беги за фельдшером, если у него есть «Кордиамин», потом «Дексаметазон» а лучше адреналин… Ох, никогда бы не подумал, что эти знания мне пригодятся.
Забегая вперед, скажу: надо отдать должное всем, кто участвовал в спасательной операции. Я позвонила Дубровскому, тот быстро добежал до фельдшера, и когда я подбегала к деревне, они уже спешили мне навстречу. Саныч держал в руке запыленный фонарь.
Славика мы нашли над телом все в той же коленопреклоненной позе.
— Воду маленько откачал — сколько смог. Но, конечно, она в чувство не пришла, глядите, у нее губы синие. Наверное, все…
— Да какое все! Давайте, действуйте! — заорала я.
Фельдшер быстро достал адреналин, я схватила ампулу, поломала ее, набрала шприц и отдала Славику.
— Нет, нет… Может, вы? — умоляюще взглянул приятель на фельдшера.
— Я старый человек, у меня руки трясутся. У вас получится. Давайте!
Не выдержав этой картины, я отвернулась и стала молиться про себя. Издав горестный вопль, Славик перекрестился и, судя по неприятному, странноватому звуку, ввел укол адреналина напрямую в сердце, через ребра.
В это время с теплохода к нам бежал Тукач, размахивая руками. За ним несся Чередничко с багетом в руке, от которого он пару минут назад наверняка откусывал и не смог расстаться с вкуснятиной.
— Сердцебиение есть! — крикнул им Славик, приложив ухо к груди. — Качаем дальше! Надо дождаться «Скорую помощь».
— Не дождемся! — проорал Тукач. — Надо везти самим до города, там, на берегу, будет ждать бригада.
— В пути надо качать сердце — иначе не довезем, — волновался приятель.
— Славик, едешь с ними, — скомандовала я.
— Куда? Он мокрый, заболеет, как пить дать. Лучше я с вами поеду, — решительно заявил фельдшер. — Качать и у меня сил хватит.
— Глядите, она шевельнула рукой! — завопил Славик, а мы все склонились, чтобы уловить хоть какой-то признак жизни девушки. И тут же ясно услышали слабый стон.
От волнения у меня на глазах выступили слезы. Погрузку Танечки помогли организовать Дубровский и подоспевший рыдающий Васятка. Артем прибежал последним, но толку с него было мало — он снова прилично выпил, судя по заторможенным движениям.
Чередничко пробормотал «В воду концы — все молодцы», сел за руль катера и через пару минут о случившемся на берегу почти
