Полезный третий лишний - Галина Владимировна Романова
— По-хорошему, вам надо было бежать из машины и вызывать полицию, — качнула головой Соня.
— Из машины я бы сбежала. А от него?
— Он стал бы вам угрожать?
— Не поняла ты, дуреха. — Лицо Ольховой страшно мученически сморщилось. — Я не смогла бы от него сбежать, потому что не хотела! Я же люблю его до сих пор! И когда они начали молотить друг друга и он неосторожно и очень сильно толкнул ее на дверную ручку шеей и Наташа умерла… Я опять не сбежала. Я выполнила его приказ и спрятала тело девчонки. Мы долго думали куда. И решили, что лучшего места, чем этот подвал, не найти. Пока я закапывала ее в уголь, он ждал меня, разъезжая по Баранкам. А я… Я сцепила зубы и копала руками уголь. Знаешь, что я тогда подумала?
— Что теперь-то он наконец станет вашим? Шантажом или еще чем, но вы будете крепко держать его при себе?
— Слушай, а ты молодец! — неожиданно восхитилась Ольхова. — Именно так я тогда подумала. И те недолгие дни, что он прожил без нее, я снова за ним ухаживала. И когда Стас заговорил о том, что жить не станет, что устал, что на нем столько грехов, я… Я начала добавлять ему в чай снотворное. Чтобы он без меня не натворил глупостей. А он все равно… он и под таблетками ухитрился уехать в лес и повеситься. Раз не вышло, два: веревка все время соскальзывала. Он снова лез в петлю и на пенек.
— Откуда вы… — Соня ахнула, прикладывая ладошку к щеке. — Вы там были?! И наблюдали?! И не остановили его?!
— Да, да, да. На все твои вопросы: «Да». Я там была, и наблюдала, и плакала, и не остановила. И он меня заметил в какой-то момент. Хотя таблетки уже начали действовать и Стас еле держался на ногах, у него хватило сил наговорить мне мерзостей. И он велел мне убираться. Но я не ушла. Я стояла и смотрела, как он уходит от меня. В очередной раз уходит от меня мой любимый. Но теперь уже навсегда…
Слезы текли и текли по ее полному некрасивому лицу. Но Ольхова словно не замечала, что плачет. Повторяла свой рассказ снова и снова, что она никого не убивала, и в мыслях у нее не было. Что все, что делала, — ради Стаса. Чтобы оградить его, спасти, заставить снова полюбить ее. Не-ожиданно она умолкла. И сидела тихо несколько томительных минут. И вдруг встрепенулась:
— Если и есть на мне чья-то жизнь, то это только Колина. Эксперта нашего.
— Что вы с ним сделали?
— Ничего особенного, просто легонько толкнула в спину. Просто шутки ради, не злого умысла для. В гости меня пригласил, бутылку вина загодя купил, тортик. Только не стала я есть сладкого. Вино выпила. Сидели так хорошо. И вдруг он как бабахнет: «Я знаю, Клава, что ты повесила Стаса». — «Сдурел?» — говорю. А он мне фотографии с места происшествия выкладывает на стол. «Смотри, — говорит. — Вот следы на дереве от веревки, как если бы Яковлева несколько раз пытались повесить и не выходило. Вот, — говорит, — твои следы у другого дерева. Когда были на месте происшествия, ты, — говорит, — туда не заходила. Я точно, — говорит, — знаю. Ты его убила, — говорит». Ну, я в отказ, конечно же. Не рассказывать же ему, что я стояла и наблюдала, как мой любимый вешается. Как раз сорвался, другой, третий… Вешается, гад, и оскорбляет меня. Самым низким, самым скверным образом. Да, а я стою и смотрю и не помогаю ему. Ни спастись не помогаю, ни из жизни уйти. Просто словно окаменела. Но Коле я этого не сказала. Посмеялась над ним, назвала сказочником и засобиралась. И он за мной следом с мусорным пакетом. И все бормочет и бормочет: «Никому не расскажу, если ты станешь ко мне раз в неделю приходить и спать со мной». Ну, тут уж от такого грязного шантажа я разозлилась и столкнула его с лестницы. Кто же знал, что он так неудачно приземлится. Несчастный случай…
Ольхова с тяжелым вздохом обхватила себя за плечи, словно замерзла. С Сони глаз не спускала.
— Красивая ты, Соня. Даже в угольной пыли, продрогшая, бледная, зареванная, а все равно красивая. Знаешь, зачем ты здесь?
— Нет, — с легкой запинкой ответила Соня и головой замотала.
— Чтобы помочь мне… Помочь мне уйти к нему. — Она резко наклонилась в Сонину сторону и заговорила быстро-быстро: — Когда они найдут нас, мы выйдем вместе. Я прижму к твоему виску пистолет, но ты не бойся: он будет не заряжен. Мне просто надо, чтобы они меня пристрелили. Сама не могу. Уже пробовала уйти из жизни — не вышло. Повторить это невозможно. Так что ты не бойся, они уже скоро будут здесь. Машину я не прятала. Ждем.
Она замолчала. И через минуту погас свет.
Глава 28
Группа захвата, явившаяся к дому бабушки Натальи Ягушевой, могла бы запросто обезвредить группу бандитов. Они взяли в кольцо дом, палисадник. Снайпер залез на соседнюю крышу. Все ждали приказа. И требований, которые выдвинет сдвинувшаяся, по мнению многих, Ольхова.
Она вышла из узкой двери, толкая перед собой босую, бледную Соню. Левой рукой обхватив ее за шею, правой Ольхова крепко прижимала дуло пистолета под Сониным подбородком.
— Все отошли на пятьсот метров от дома и от машины! Коридор мне на выезд! — сразу заорала Ольхова, едва они оказались на улице.
— И три миллиона долларов? — послышался насмешливый голос Виталика Худоногова. — Ольхова, успокойся. Давай поговорим!
Он вышел на поляну в спортивных штанах и широкой футболке. В руке бутылка минералки.
— Водички не хочешь? — предложил он ей.
— Я сказала… — начала она.
Но Худоногов
