Зеркало Архимеда - Наталья Николаевна Александрова

И увидела, что к машине вывели женщину в наручниках. Черный платок упал на плечи, и она узнала свою мать.

Вот, значит, как. Маму взяли менты. Значит, заказ не выполнен, ничего не вышло…

Что делать? У нее оставался единственный выход.

Молодая женщина бежала по улице, прижав руки к обширной груди. Она задыхалась, потому что была полновата, да еще рыхлая. Лицо ее с размытыми чертами обычно выглядело безмятежным, но теперь на нем проступили сильные эмоции — злость, растерянность и самый настоящий страх.

На бегу она повторяла про себя как мантру:

«Не паниковать, держать себя в руках, идти к отцу, он обязательно поможет…»

Она подошла к обычному довольно запущенному пятиэтажному дому. У первого подъезда была покосившаяся, выцветшая вывеска «Шахматный клуб «Ход конем», и какой-то шутник пририсовал снизу веселую лошадь в соломенной шляпе и с сигаретой в зубах.

Женщина вошла в большое, ужасно прокуренное помещение, где за столиками сидели в основном пожилые мужчины, сосредоточенные на шахматной игре.

Она устремилась между столиками, задела один, так что фигуры посыпались на пол.

— Осторожнее надо, корова! — закричал шахматист.

— Отвали! — рявкнула она таким голосом, что он вздрогнул и потряс головой.

А «корова» уже выскочила в коридор, отсчитала нужную дверь, которая оказалась не заперта. Не успев удивиться по этому поводу, она оказалась в комнате, где стоял стеллаж со старыми папками и висел календарь за давно прошедший год. Отогнув календарь, она увидела замочную скважину и вставила туда ключ из связки, которую мать, к счастью, оставила, когда переодевалась в форму уборщицы, а у нее самой хватило ума ключи забрать.

Стеллаж отъехал в сторону, за ним была еще одна дверь, после чего Васса спустилась на два пролета вниз, в подвал, и там уже открыла дверь квартиры.

Сначала ей показалась, что квартира пуста, но потом, когда она заглянула за шкаф, то увидела, что Геннадий что-то пишет, сверяясь с зеленой тетрадью.

Если бы она была немного более внимательной, она заметила бы, что Геннадий за прошедшее время очень сильно изменился. Он не размахивал возбужденно руками, не бормотал что-то себе под нос, не вскакивал то и дело с места, роняя стул, он просто сидел и сосредоточенно писал, как делают многие люди, занимающиеся напряженным умственным трудом.

Но Васса и раньше-то не слишком присматривалась к отцу, а сейчас она была вся во власти эмоций.

Геннадий услышал ее топот и громкое дыхание, заложил зеленую тетрадь закладкой и только тогда поднял голову.

— Вася, что случилось? Почему ты одна? Где твоя мать?

— Он еще спрашивает! — от злости Васса завизжала. — Он еще интересуется!

— Сядь и успокойся, — сказал он негромко. — И расскажи мне, что случилось.

Будь на месте Вассы ее мамаша, она точно заподозрила бы что-нибудь, уж больно нормальным, если можно так выразиться, выглядел сейчас ее муж. Но дочка, как уже говорилось, умом не блистала, равно как и наблюдательностью и умением делать логические выводы. И это еще мягко сказано.

— Маму забрали в ментовку! — выпалила Васса.

— Да? А за что?

— Она… мы… — тут Васса вспомнила, что мать велела ей не рассказывать, чем конкретно они занимаются, как они зарабатывают деньги на жизнь.

Не рассказывать никому, тем более отцу. Но он смотрел на нее так внимательно, и что, что ей делать?

— Васенька, — ласково сказал Геннадий, — папе ты можешь рассказать все. Я обязательно тебе помогу.

Васса не знала, что все ее мысли были написаны на лице крупными буквами, то есть мать и раньше умела их читать, теперь же и Геннадий смог прочесть.

А думала Васса о том, что этот урод, ее папаша, должен ей помочь. Он многое может, это даже мать признавала.

Итак, он должен как-то вызволить мать из полиции. Уж как он это сделает, неважно. А потом сделать новое зеркало. Смог же он один раз, сможет и другой.

А с другой стороны, если у нее будет зеркало, зачем ей мать? Ужасно надоело терпеть ее вечные занудные нотации и постоянные придирки, надоело, что мать вечно отнимает у нее сладкое и все время воспитывает, воспитывает, воспитывает. Постоянно зудит: не делай того, надевай только это, не груби людям, причесывайся и не открывай лишний раз рот, потому что у тебя плохие зубы.

Зубных врачей Васса боялась до безумия, тут даже мать не смогла ничего сделать.

Так что решено, мать вызволять не нужно, а когда у Вассы будет новое зеркало, тогда можно и папашу… того. Здесь, правда, сделать это будет трудновато, потому что не поймать хороший солнечный луч, окон-то нету…

Ну можно вывести папашу на прогулку, а там уж… И она будет свободна от всех, и будет сама себе хозяйка…

Васса расслабилась, предавшись мечтам, и Геннадий все понял в общих чертах.

— Мне обязательно нужно новое зеркало! — закричала Васса. — И как можно скорее!

— А что там с твоей мамой? — уточнил он.

— Это неважно! Но мне нужно зеркало, чтобы исполнить заказ! Сделай мне его немедленно!

— Тогда скажи мне, что случилось с тем, прошлым…

Васса хотела было сказать, что она его потеряла, но у нее хватило хитрости, чтобы соврать.

— Его украли, — буркнула она, — мать не уследила.

Геннадий смотрел на нее очень внимательно, поигрывая ручкой, крутил ее правой рукой, и на блестящий колпачок нет-нет да и попадал отблеск света настольной лампы.

Лампочка была слабая, да и горела вполсилы, но все же равномерные отблески действовали на Вассу.

Когда Геннадий находился на лечении в «Скворечнике», там был один доктор, который применял этот прием. Пациент потихоньку не то чтобы входил в транс, но начинал рассказывать многое о себе, нужно было только направлять его вопросами.

Так и сейчас, Васса обмякла, утеряла агрессивность и послушно рассказала Геннадию всю историю с зеркалом — как мать поменялась в поезде с какой-то посторонней девицей, как они сбежали, когда поезд встал в чистом поле, как они ночевали в какой-то заброшенной избушке и как рано утром та девица (больше некому) украла зеркало с подоконника…

Геннадий выслушал всю историю внимательно, сопоставил ее с той, что услышал от толстого Михаила, и вспомнил, как зовут девушку: Лена Голубева.

Дальше Васса рассказала, как они подкараулили девицу в нотариальной конторе, но та сбежала, устроив пожар, и мать сказала, что зеркало точно у нее. И после вопроса Геннадия, что девица там делала, Васса даже вспомнила имя Согурского.

— Это очень интересно! — оживился Геннадий и перестал крутить ручку.

Его дочь тут же