Завещание свергнутой королевы - Ольга Геннадьевна Володарская

— Эта наша встреча — последняя. Мы больше не увидимся.

— А вдруг? Ведь у вас говорят, бог любит троицу.

— Если он нас еще раз соединит, то я поверю в чудо.

— Всегда нужно на него надеяться.

Я развернулась к нему всем корпусом, чтобы смотреть прямо в глаза. Пришлось сильно задрать голову, ведь он был выше чуть ли не на сорок сантиметров.

— Ты спрашивал, что я хотела бы делать эти два часа… — Его губы были приоткрыты, потому что Радж выдыхал через рот. Он волновался даже больше меня. — Отвечаю — заниматься с тобой любовью.

Он зажмурился. Неужели перед тем, как отказать мне? Радж мужчина высоконравственный, а я толкаю его на измену.

— Если для тебя — это табу, я пойму, — трусливо бросила я.

— Ради тебя я готов его нарушить. Ты — любовь моя. Ты — радость моя. Ты та, кого я надеюсь встретить еще раз в следующем своем воплощении.

Я бы слушала его речи и дальше, но время бежало неумолимо.

— Поцелуй меня, — прошептала я и запрокинула голову. Радж нежно коснулся своими губами моих. Они оказались именно такими, как я представляла: нежными и ласковыми.

Он поднял меня на руки, уложил на кровать. Я уже не стеснялась. Ни его, ни себя. Когда Радж медленно меня раздел, я предстала перед ним обнаженной. И позволила ему ласкать свое тело до тех пор, пока в нем не пробудилось желание. Мы слились, а вместо боли я почувствовала сладостный трепет. Не знаю, оргазм ли был это, но что-то близкое к этому. Больше ничего подобного я не испытывала, потому что то был первый и единственный раз, когда я занималась любовью.

* * *

Когда я вернулась в отель, меня встретили всей советской делегацией. Кто радовался, кто орал, кто матерился, кто крестился. Все решили, что я сбежала, чтобы попросить политического убежища. Так поступали некоторые спортсмены, артисты балета и цирка. У популярных на Западе личностей было больше перспектив, а я за время турнира стала звездой.

— Я просто заблудилась, — хлопала глазами я. — Когда отошла от торгового центра, села на трамвай и на другой конец города уехала. Пришлось такси ловить.

Мазур единственный молчал. Слушал мой лепет с каменным лицом, а когда одна из моих недавних соперниц заявила, что меня за мой ПРОСТУПОК нужно наказать, усмехнулся.

— Нечего было отрываться от коллектива! — прокричала она. Самая юная и ярая. Подхалимка, чудом попавшая в команду. Бездарность.

— Победителей не судят, — мирно проговорил тренер нашей сборной.

— Еще как судят, — возразил Мазур. — Но на этом закончим. Идите все собираться. Выезд из отеля через полтора часа.

Вернувшись в Москву, я стала ждать кары. Понимала, что она неминуема, но успокаивала себя высказанной тренером фразой: «Победителей не судят».

— Отчитают на собрании, строгий выговор влепят, лишат призовых, — перечисляла я карательные меры, что ко мне применят. — Из партии исключат?

И все это произошло. Но не только…

На меня завели дело по семидесятой статье — антисоветская деятельность (я пошла по стопам своего тренера дяди Пети). Меня таскали по допросам. Ломали психологически. Я знала, кто за всем этим стоит, но не могла найти на него управу. Помогло чудо. Одна из моих давних клиенток, чуть ли не первая, высоко поднялась вместе со своим мужем (тот стал членом президиума ЦК КПСС) и услышала о моих неприятностях.

— Кто на тебя донес? — спросила она, явившись ко мне домой. Благо, под стражу меня не взяли.

— Я ничего предосудительного не делала. Меня оклеветали. И сделать это могла любая из моих соперниц. Теперь меня точно не выпустят, значит, будет переигровка и за звание чемпионки мира поборется кто-то них.

— Мне тоже всегда завидовали. И возводили поклеп. Помогу чем смогу.

Помогла. Чем смогла. Благодаря этой женщине я осталась на свободе и с чистой биографией. Спасибо и на этом. На чемпионат я, естественно, не попала. Меня вообще перестали звать на крупные соревнования.

Как Мазур и предупреждал, я лишилась карьеры. Но жалела ли я о своем выборе? Только первое время. А когда узнала, что беременна, пришло четкое осознание главного: порыв сердца привел меня к самому верному решению в жизни. Значит, я победила!

Из Москвы я уехала на пятом месяце. Живота еще видно не было, и никто не догадывался о моем интересном положении. Сестре я сказала, что отправляюсь в санаторий лечить нервы. А по истечении трех недель, когда закончилась моя мнимая путевка, я позвонила и сообщила, что остаюсь.

— В Кисловодске? — удивилась Кира. — Ты же не любишь надолго уезжать из Москвы. А там еще и горы! — Она знала, что я предпочитаю равнины и умеренный климат.

— Мне тут спокойно. Как надоест, вернусь.

На самом деле я была недалеко — во Владимире. Выбрала город наугад. Хотелось тишины, покоя, красивых пейзажей, привычной погоды. Когда пришла на вокзал, пробежала глазами по расписанию и взяла билет до Владимира.

Жилье я нашла быстро. Уже на станции меня подобрала старушка, сдающая летний домик. А на дворе май, цветение, птичьи трели. Среди этой благодати и вынашивать ребенка!

Там же я встала на учет в поликлинику. Нашла подработку. И обзавелась подружкой Катюхой. Та козье молоко мне продавала да яички домашние. Любила выпить и попеть матерные частушки. Растила двоих детей от разных мужей и искала третьего, но этому уже рожать не собиралась. С Катюхой мне было легко, а еще не страшно. Она могла решить любые бытовые проблемы. Я в благодарность ее дочке одежду перешивала. И та по садовому товариществу бегала в платьях принцесс, потому что эту красоту должны были видеть все.

То было счастливое лето! Возможно, самое-самое.

Роды у меня начались раньше срока. В больницу меня отвезла Катюха, потому что скорую помощь мы бы прождали неизвестно сколько. Подруга умела управлять «буханкой» и позаимствовала ее у соседа, зная, где он хранит ключи. Угнала, можно сказать, машину, чтобы вовремя доставить меня в роддом.

Схватки длились двадцать часов. Я кричала так, что сорвала голос.

— У вас девочка, — сказала мне акушерка, приняв младенца.

— Дайте мне на нее посмотреть!

— Позже, — ответила она и унесла малышку.

— Куда? — просипела я, а потом поняла, что не слышу плача младенца.

Не знаю, почему я потом отключилась. Возможно, потеряла сознание. Или мне сделали укол?

Когда я очнулась, мне объяснили, что мою дочку «допекают». Маленькая, слабенькая, она не могла самостоятельно дышать. Через день мне разрешили навестить ее в детской реанимации. Я смотрела на свою крошку и видела в ней сходство с Раджем. У этой