Завещание свергнутой королевы - Ольга Геннадьевна Володарская
* * *
Варе не спалось. После пива ее разморило, и она легла в кровать, но смогла только подремать. Поняв, что больше мучается, чем отдыхает, встала и на цыпочках вышла из комнаты. Часы на телефоне показывали ровно час.
В квартире стояла тишина. Софья Петровна, частенько засыпающая под телевизор, сегодня не забыла его поставить на таймер, и Варя не услышала его бормотания. Тошин храп тоже не доносился до прихожей. А настенные часы, что тикали со звуком громким и скрипучим, вчера утром встали, но никто не купил для них батареек.
Варя была в летней пижаме, и ей стало зябко. Чтобы согреться, накинула на себя халат, висящий на крючке в ванной. Запахнув его и завязав, расправила складки на боках и наткнулась рукой на связку ключей. Она лежала в кармане со вчерашнего дня. Их Варе дала Арина, когда они покинули квартиру Беллы. Попросила подержать у себя, а то в ее сумочке мало места.
Она достала ключи, перебрала их. Три плюс магнитный от домофона. Квартира запиралась на два замка, так от какого оставшийся? Точно не от почтового ящика, они маленькие, а этот не уступает в размерах остальным.
— Не зря тебе дали такое имя, — сказала себе Варвара. — Любопытная настолько, что вот-вот на базаре носа лишишься — оторвут его тебе!
Имя свое она в детстве терпеть не могла. Постоянно ныла, что хочет зваться Евгенией.
— Почему именно Женей? — недоумевала мама.
— Евгенией, — поправляла ее Варя. — Это же от слова «гений», да?
— Нет. Гений — это латинское слово. А имена у нас в основном греческие.
— И мое? — ахала Варя. — И что оно означает?
— Великолепная, — врала мама, не зная ответа.
Но Варя, когда научилась читать, самостоятельно узнала значение своего имени — иноземка. Тех, кто на греческом не говорил, называли варварами. Тогда-то Варвара еще сильнее свое имя возненавидела. Но и Евгенией становиться не хотела, потому что окружающие исковеркали бы его, сократив до Жени.
Когда в шестнадцать Варя узнала о том, что приемная, первое, что спросила, так это кто ей дал имя.
— Твои родители, — ответила ей бабушка. — Они всегда Вареньку хотели. Папа особенно. Другие о сыновьях мечтали, а он о доченьке… И вот ты у него появилась!
Он на самом деле был очень ласковым с ней, тискал маленькую, называл Варюшкой-варежкой, но из семьи все же ушел, когда ей исполнилось одиннадцать. Полюбил другую женщину и ее детей. Вскоре у них общий сын появился. Мама плакала из-за этого, потому что она родить ему так и не смогла, а у другой получилось.
Сунув ноги в тапки, Варя подошла к двери, отперла ее и вышла на площадку. Теперь в ее карманах было два набора ключей. Один ее, от квартиры Софьи Петровны, второй от Беллиной. К ней и направилась.
Поскольку ночью Варвара визита участкового не ждала, то зашла в прихожую смело. Включив свет, подошла к кладовке и выволокла из нее все ящики. Все равно не спится, так почему бы не провести время, роясь в отживших свой век вещах Белой Королевы. Это гораздо интереснее, чем просмотр фильма или чтение. Выдуманные истории меркнут на фоне той, что создается перед мысленным взором Вари все последние дни. Чем больше эпизодов воссоздаст, тем зрелищнее она будет.
Воодушевленная, Варвара приступила к разбору коробок. Но чем дольше она просматривала их содержимое, тем меньше его становилось. Хлам, что Белла убрала с глаз долой, не прибавлял штрихов к ее портрету. Книги, журналы, календари, вымпелы, безделушки — все с шахматной тематикой. Старые пластинки, шкатулки с пуговицами и нитками, отрезы тканей, стопки выкроек, туфли… Туфли везде и всюду! Похоже, Белла их не выкидывала вообще. А вот одежду Варя не нашла, хотя обыскала оба шкафа. Ту, элегантную, в которой она выступала на соревнованиях. На вешалках висели трикотажные костюмы, шерстяные кофты, халаты, что носила Белла Григорьевна в старости.
Два с половиной часа Варя обшаривала квартиру, но не обнаружила ни одной вещи, что заинтересовала бы ее. Как будто от Белой Королевы в этом доме, помимо пары коробок с рамками и вымпелами, осталась только шахматная доска.
Варя зевнула. Пора возвращаться к себе и ложиться, потому что ей в девять вставать. Перед тем как покинуть квартиру, она присела на кресло. Не то, что качалось и скрипело, от него у нее почему-то бежали мурашки, другое. То, что когда-то продавалось вместе с диваном. Кажется, это называлось комплектом мягкой мебели. Варя не просто так опустилась на кресло, а чтобы с нового ракурса посмотреть на шахматную доску. Белая королева на ней смотрелась внушительно и чужеродно. Так и хотелось ее убрать.
— Верну ее на полку, — сказала себе Варя и потянулась за фигурой, но тут зацепилась взглядом за ящик, находящийся под столешницей. Она его раньше не замечала. Думала, причудливый кант идет под ней. Состоит из секций, каждую из которых украшает медная пластинка с узором. Но одна из них имеет отверстие. И к нему на первый взгляд подходит ключ со связки.
Варя отделила его от остальных и сунула в скважину. Она угадала! Это была именно скважина, и ключ к ней подошел.
Отперев замок, Варя выдвинула ящик. В нем оказалась толстая тетрадь. Но не обычная общая, с которой дети в школу ходят. Эта выглядела внушительно: переплет из натуральной кожи благородного темно-синего цвета, корешок позолочен, есть закладка. Бумага толстая, разлинованная. На каждом листе оттиск шахматного коня и… текст! Он написан от руки. Аккуратно, без помарок. Красивым почерком.
На первой странице только одна запись: «Белла Левина. Свержение Белой Королевы».
Сунув тетрадь под мышку, Варя поспешила покинуть квартиру. Она хотела поскорее оказаться в своей, чтобы в спокойной обстановке, лежа на кровати, прочитать при свете ночника мемуары покойной соседки. Ошибался некровный родственник по имени Яков: вела Белла Григорьевна записи.
Часть четвертая
«Свержение Белой Королевы»
Глава 1
Отец научил меня играть в шахматы…
Он стал лежачим инвалидом в неполные сорок лет, когда попал под трамвай. Отрезало ему только ступни, но позвоночник треснул, и он мог только шеей шевелить да одной рукой. Мама ухаживала за ним, но не помогала коротать дни. Она так много работала, чтобы прокормить нас, что засыпала, едва присаживалась. Могла задремать во время ужина, например. Мы с сестрой ее не тревожили, но папа требовал
