Старая любовь - новые неприятности - Марина Серова
Мне вдруг пришло в голову, что Белорецкий был словно соткан из противоречий. Несмотря на присущую ему крайнюю степень практицизма, Белорецкий ревностно придерживался исконных традиций.
— А теперь я, с вашего позволения, хочу вернуться к упомянутой в завещании Осокиной Ольге Викторовне, — деловито заговорил следователь. — Вы, насколько я понимаю, уже в курсе, что это сестра убитого Никиты Осокина. А сам погибший молодой человек какое-то время считался женихом Виолетты Дорошевой. Той самой молодой женщины, на которой был женат Белорецкий. Вы следите за моей мыслью?
— Конечно. — Я и в самом деле с интересом слушала рассуждения Первайкина. — И все трое мертвы.
Следователь кивнул, словно только и ждал этой реплики.
— Причем убийство Никиты Осокина до сих пор остается нераскрытым, — продолжал он. — Возможно, именно это завещание указывает на причастность Белорецкого к данному преступлению.
— Но каким образом? — искренне удивилась я. — Ведь в предполагаемое время убийства Никиты Белорецкий находился за пределами страны. Отдыхал на заграничном курорте вместе с молодой женой…
— Не торопитесь, Татьяна Александровна, — возразил Первайкин. — Вряд ли вы не слышали о существовании наемных убийц. Так что физическое присутствие заказчика на месте преступления вовсе не обязательно.
— И как теперь искать этих убийц, если заказчик мертв? — поинтересовалась я. — Да и зачем ему упоминать в завещании сестру того, кого он якобы сам же и убил?
— Вы забываете о чувстве вины, — пояснил следователь. — Психология убийцы сложная штука. При жизни своей молодой красивой жены он видел угрозу в самом существовании ее бывшего возлюбленного. Может, у Белорецкого были основания считать, что их отношения продолжаются или могут вновь начаться. Поэтому Белорецкий и решил принять радикальные меры. А когда Виолетта погибла, он осознал, что напрасно убил молодого человека, который к тому же был единственным родственником той самой Ольги Осокиной. Никита был Ольге как сын, женщина едва с ума не сошла от горя. Вот Белорецкий и решил хотя бы таким способом облегчить ее боль от утраты близкого человека.
«И когда бы она еще узнала об этом благодеянии?» — мелькнуло у меня в голове. Белорецкий вроде бы умирать не торопился.
— Слишком много психологии. — Я с сомнением покачала головой.
— Возможно, — не стал возражать следователь. — Но пока это единственная зацепка. Парень мертв, а версия о долгах до сих пор не нашла подтверждения.
В кабинете воцарилось молчание, и первым его нарушил следователь.
— Конечно, расследование особо тяжких преступлений не вполне моя компетенция, — бесстрастно проговорил он, — но все же мы одна команда. Но главное, если я могу быть полезен Владимиру Сергеевичу, то сделаю все, что от меня зависит.
Первайкин произнес это без всякого пафоса, так, словно счел необходимым мимоходом пояснить, почему он решил заняться расследованием убийства Осокина. А я в который уже раз отметила, каким искренним уважением пользуется у коллег подполковник Кирьянов. И надо отдать ему должное — вполне заслуженно.
— Спасибо, — улыбнулась я следователю.
— Мне-то за что? — Мне показалось, что следователь немного смутился.
— За то, что мы одна команда, — весело ответила я и добавила: — И конечно, за вашу помощь. Без вас я бы не раздобыла столько важной информации, да еще за такое короткое время. А насчет Никиты Осокина могу пообещать — буду держать вас в курсе относительно любых новых подробностей. Если они, конечно, появятся.
— Татьяна Александровна, — окликнул меня Первайкин, когда я уже взялась за ручку двери кабинета.
Я обернулась и вопросительно подняла брови.
— Понимаю, что вы, скорее всего, мне не ответите. Но все же кто из упомянутых в завещании дам ваша клиентка — Лиховцева или Осокина?
Искренне потрясенная, я призвала на помощь все свои актерские способности и изобразила беспечную улыбку.
— Почему бы вам и вправду не перейти в убойный отдел? Вы умеете застать преступника врасплох.
— Но вы-то не преступница. — Следователь испытующе посмотрел на меня.
— Дмитрий Вячеславович, — отбросив на этот раз всякое актерство, серьезно ответила я, — вам я могла бы назвать имя моего клиента даже без официального запроса. Но поверьте, у меня есть причины не предавать его огласке. Во всяком случае, пока.
— Что ж, удачи, Татьяна Александровна, — улыбнулся следователь, и я наконец вышла из кабинета.
Вот так Первайкин, всем следователям следователь! Держа в одной руке чашку с эспрессо, уже вторую за этот вечер, другой я сосредоточенно вырисовывала кружочки в своем блокноте. После чего столь же методично их вычеркивала. Не знаю, по какой причине Первайкину пришло в голову, что моей клиенткой могла оказаться Осокина, но насчет Лиховцевой — стопроцентное попадание. Жаль, что ввиду своей профессиональной щепетильности я не смогла выведать его соображения по этому поводу, ведь и мне бы тогда пришлось раскрыть свои карты.
И почему проницательный следователь остановил свой выбор именно на дамской половине списка? Ведь он опрашивал не только Лиховцеву и мушкетеров, в том числе и здравствующего на тот момент Аверченкова. Но из списка на конкурс моих клиентов он их почему-то исключил. Однако припомнил Осокину, хотя, по его же собственному утверждению, прямого касательства к делу об убийстве ее брата не имел.
А может, ну ее, эту конфиденциальность, и я все же раскрою Первайкину имя моей клиентки, чтобы выслушать выводы высокопрофессионального следователя на этот счет? В конце концов, это в интересах самой Лиховцевой.
Я уже потянулась было к телефону, но тут он меня опередил. В смысле, телефон, на экране которого высвечивался неизвестный номер. Зато голос, который я услышала, ответив на звонок, оказался мне знаком.
— Татьяна Александровна? — вопрошал голос Ларисы Аверченковой. — Ничего, что я так поздно беспокою?
— Нет-нет, все в порядке, — заверила я, недоумевая, что могло побудить вдову позвонить мне после сегодняшней длительной беседы, да еще накануне похорон. — Что-нибудь случилось?
— Видите ли, — судя по голосу, Аверченкова находилась в некотором замешательстве, — я позвонила жене Викентьева, Екатерине.
— Той, что живет в другом городе? — уточнила я, не вполне понимая, зачем Ларисе понадобилось уведомлять меня об этом звонке.
— Да, — с энтузиазмом подхватила Аверченкова, явно довольная, что я сразу же вспомнила, о ком идет речь. — Я рассказала ей о расследовании, только в самых общих чертах. Может, мне не следовало этого делать?
— Все в порядке, Лариса, — поспешила я успокоить явно стушевавшуюся женщину. Мне не терпелось услышать продолжение, если, конечно, оно последует. И я не обманулась в своих ожиданиях.
— Катя будет
