Игра в кости - Камилла Лэкберг

– Понимаю, – кивнула Матильда и выложила на стол телефон. – Обещаю не задерживать вас сверх самого необходимого. Но мы делаем широкоформатный портрет, и я рассчитывала на час или даже два. Ничего, если я буду записывать?

Тор кивнул. Широкоформатный потрет – звучит неплохо.

– Так о чем вы хотели меня спросить? – начал он.

Тор подумал было заложить руки за голову, но решил, что это перебор, и оставил их лежать на коленях.

– Обо всем, – улыбнулась Матильда. – Для начала об исчезновении Никласа Стокенберга и о том, как это повлияло на вашу работу. Понимаю, что какую-то информацию вы не можете разглашать из соображений безопасности. Кроме того, хотелось бы поговорить о том, кем вы были до того, как начали работать с министром.

Тор прочистил горло.

– Должность министра юстиции, которую занимает Никлас Стокенберг, пожалуй, самая важная в Швеции, – начал он.

И далее рассказал о тесном сотрудничестве и о том, какая это честь – работать с таким дальновидным политиком. По словам Тора, поиски продвигались, но делать какие-либо выводы рано. Накануне вечером Тор хорошо отрепетировал этот монолог, чтобы предоставить журналистке как можно больше важной инфрмации и не выглядеть при этом напряженным. Он не хотел разочаровывать премьер-министра.

Матильда увлеченно кивала, не перебивая.

– К сожалению, политика сегодня – в высшей степени рискованное занятие, – продолжал Тор. – Но Никлас – один из самых храбрых людей, которых я знаю. Мы обязательно найдем его.

Матильда кивнула в последний раз. После чего посмотрела на свой телефон на столе и отрегулировала настройки.

– Спасибо, – сказала она. – А теперь, если вы не против, мне хотелось бы поговорить о политике Торе Свенссоне. Вы ведь не всегда работали пресс-секретарем? У вас, насколько мне известно, была собственная политическая карьера?

– Ну, политика всегда привлекала меня исключительно как способ повлиять на ситуацию в стране, – ответил Тор, улыбаясь. – Еще будучи молодым человеком, я замечал серьезные проблемы в социальной стркутуре Швеции. Проблемы, которые большинство людей, похоже, видело в другом свете или же просто не было настроено их решать.

– То есть вы были активистом уже в юном возрасте?

– Намекаете на Грету Тунберг? – рассмеялся Тор. – Нет, на самом деле со мной все скорее наоборот. Я всегда придерживался мнения, что влияние на ситуацию должно исходить изнутри нее. Поэтому я стал политиком, хотя потом и решил на время оставить собственную карьеру. Грета же пытается давить извне. Но после стольких лет в коридорах власти я прихожу к выводу, что, может, в иных ситуациях такая тактика и более эффективна.

Матильда снова улыбнулась.

– Политика в вашей семье – дело наследственное, – продолжала она. – Ваш дедушка тоже занимался этим, верно?

Это было обвинение, а не вопрос. Тор пристально посмотрел на журналистку. Конечно, она молода и воодушевлена сверх меры, но все-таки… должна понимать, о чем спрашивает. Он предвидел, что эта тема рано или поздно всплывет. Поэтому до сих пор отказывался от интервью. Просто был немного удвилен, что она спросила об этом почти сразу.

– Политические взгляды моего деда были отражением времени, в котором он жил, – раздраженно сказал Тор. – В этом плане он не особенно отличался от большинства своих современников. Я встречался с дедушкой всего дважды, в последний раз, когда мне было четыре года. Думаю, не стоит удивляться тому, что я его совсем не помню. Для меня это разговор о совершенно незнакомом человеке.

Тор остановился перевести дух и продолжил:

– Что же касается моего собственного политического пробуждения, то, скорее всего, оно произошло еще в школе. Многие мои одноклассники проявляли интерес к политическим вопросам и ситуации в стране. Если же вы хотите поговорить о моем дедушке, вам лучше обратиться в архив Королевской библиотеки, а не терять время со мной.

Тор сделал движение подняться, давая тем самым понять, что интервью закончено.

– Нет, нет, извините! – спешно поправилась журналистка. – Главный редактор настаивал, чтобы я задала этот вопрос. Разумеется, мы говорим только о вас.

Тор сел. Поставил локти на стол, соединив кончики пальцев обеих рук. И снова улыбнулся Матильде.

– «Поддерживать закон и порядок», – как ни в чем не бывало продолжил он, – старая формулировка, но сейчас в Швеции нет ни того ни другого. Поэтому для нас так важен пост министра юстиции. Законы не адекватны ситуации. Что такое порядок, давно все забыли. Газеты ежедневно сообщают о росте насилия в столичных предместьях. О расстрелах, где и преступники, и жертвы по сути дети. В школах процветает наркоторговля. Но проблема глубже. Она носит структурный характер, поэтому все придется начинать с нуля. Мы должны построить новое общество, основанное на взаимном уважении и равенстве. Общество, в котором криминальные структуры просто не смогут закрепиться. Над этим работает наш премьер-министр, и я рад возможности ее поддерживать.

– Какой вы видите свою роль в этой работе через несколько лет? – спросила Матильда с искренним восхищением в голосе.

Тор широко улыбнулся.

– Не исключаю, что окажусь в числе тех, кто направляет процесс.

– Я слышал, Сара спасла тебя?

Рубен фыркнул и решил проигнорировать вопрос Кристера. Что было не так легко, поскольку они сидели за одним столиком в кафе, друг напротив друга, каждый со своим бутербродом и кофе.

– Мм-м-м… – промычал Рубен. – Просто мне немного не повезло.

– Мне нравится фотография, где ты в пикетном автобусе, укутанный в такое одеяло из фольги…

– Где ты это видел?

Рубен удивленно уставился на Кристера. То, что произошло в пикетном автобусе, должно было там и остаться. Какие фотографии?

– Этот снимок разгуливает по «Твиттеру»… или как там это называется. Адам показал мне сегодня утром. Наверное, кто-то из коллег выложил.

Рубен сердито откусил от бутерброда с ветчиной и сыром, положил остаток на белую фарфоровую тарелку.

– Скажи, как ты решился снова замутить с Лассе? – неожиданно спросил он.

– Э-э-э… – растерялся Кристер. – А с какой стати это тебя так волнует?

– Да просто интересно.

Рубен уже пожалел о том, что спросил. Самый чувствительный в эмоциональном плане разгвор у них с Кристером произошел, когда оба оплакивали поражение АИК в матче с «Юргорденом» прошлым летом.

– Ага, – кивнул Кристер, широко улыбаясь и откусывая от бутерброда.

– Что «ага»?

Рубен заерзал на стуле. Ему не стоило поднимать эту тему.

– Это она, Сара, – кивнул Кристер. – Она тебя спасла.

– В последний раз говорю тебе: все было не так.

– Точно! Теперь никаких сомнений, – пробормотал Кристер, не скрывая вострога по поводу смущения коллеги.

– Будем обсуждать Сару? – спросил Рубен, продолжая извиваться на стуле.

– Ты первый начал.

– Да, но… – Рубен вздохнул и