Мастер - Бентли Литтл

дом был ловушкой, подумал я, то, возможно, он не просто заманивал людей, убивал их и прятал тела вдали от мест, где они должны были успокоиться, – как тех полицейских, чьи машины стояли снаружи… или нас. Возможно, он засасывал сюда призраков, которые уже блуждали поблизости. Может, он удерживал их, питаясь их энергией? А если весь дом был огромной батареей, которую Фрэнк использовал для… чего? Эта мысль захлестнула меня, и голова шла кругом от множества возможных объяснений. Мы еще никого не встретили, но, свернув за следующий угол…

…оказались в доме Сэнди Симмонс.

Коридор заканчивался там, где должна была быть входная дверь ее дома. Мы оказались в гостиной, и больше всего меня потрясло то, что обстановка была точной копией той, что я видел в настоящем доме Сэнди. Был ли здесь Фрэнк? Он должен был видеть это собственными глазами. Иначе откуда бы он знал, где стоит телевизор, диван и другая мебель? Но еще больше озадачило то, как он смог воспроизвести все эти вещи, привезти их сюда, в Техас, и разместить внутри этого загадочного здания.

Дом Симмонсов ничего не значил для Тери – она никогда его не видела. Она просто потянула меня за собой, словно мы проходили через очередную комнату. Мы вошли в кухню, и я замер. На полу лежала белая женская сумка, и я сразу ее узнал. Это была сумка моей мамы.

«Кости твоей мамы в моем доме», – слова Фрэнка снова вспыхнули в моей памяти.

Это была не просто ее сумка – это была та самая, с которой ее похоронили. Я не захотел углубляться в мысли об этом и ничего не сказал Тери, когда мы просто переступили через нее и пошли дальше.

В голове у меня творился хаос. Ночлежка? Дом Симмонсов? Я понимал, что это значит. Где-то среди этого бесконечного лабиринта комнат находился наш домик в Рэндалле – место, где для меня все началось. Там умер Билли.

А где же был Фрэнк? Я представил его сидящим где-то в комнате управления, уставившимся на видеомониторы, наблюдающим за каждым нашим шагом через скрытые камеры. Но это казалось маловероятным. Я не видел ничего менее технологичного, чем этот дом. Хотя Фрэнк, возможно, следил за нами, вряд ли он использовал для этого камеры. Здесь все подчинялось не законам науки, а силам сверхъестественного ужаса.

За кухней, где должна была быть дверь на задний дворик, виднелся арочный проем, ведущий в другую кухню. Она могла бы стать зеркальным отражением кухни Сэнди, но это было не так. Вместо этого она была развернута в противоположную сторону, и обстановка напоминала далекое прошлое: дровяная печь, старинный ящик для льда и массивная раковина с ручным насосом. В центре стоял простой деревянный стол без украшений. Мы прошли через единственную дверь кухни и оказались в примитивной хижине, лишенной какой-либо мебели. Внутри нас встретили двое: мужчина и женщина. Они были обнаженными, с широко раскинутыми руками и ногами, прибитыми к стене слева от нас.

Джордж и Бетси!

Они не смогли меня напугать и явно были наказаны за свою неудачу. Они были едва живы: с их тел была содрана кожа, на руках и ногах виднелись порезы. В отличие от последнего раза, когда я их видел, теперь они выглядели на свой возраст, их лица стали худыми и изможденными, с кучей морщин. Звуки, которые они издавали, были умоляющими и душераздирающими. Мне показалось, то, что от них осталось, ждет спасителя, который искупит их страдания. Это место должно было что-то значить. Был ли это дом, в котором кто-то из них жил в детстве? Играли ли они здесь с Фрэнком, когда тот был еще только плохим мальчиком, мучившим насекомых и животных? Может, именно здесь их судьбы переплелись с его жизнью?

– Господи, – тихо вздохнула Тери. Она повернулась ко мне. – Мы должны помочь им. Мы должны спустить их вниз. Они еще живы!

Эта мысль не приходила мне в голову, и я не был уверен, связано ли это с нереальностью этого места и всего, что в нем происходило, с тем, что я злился на Джорджа и Бетси, считая их соучастниками Фрэнка, или с тем, что в данный момент я просто не мог мыслить рационально. Но я понял, о чем говорит Тери, и подошел по неровному дощатому полу к месту, где Джордж и Бетси были прибиты к стене, теперь я настолько близко увидел шипы, вбитые не только в их руки и ноги, но и в шеи и животы. Я остановился перед Джорджем, недоумевая, как они с Бетси все еще живы, и размышляя, что, если каким-то чудом они действительно выжили, любое их движение может стать смертельным.

– Я не могу этого сделать, – сказал я.

– Ты должен!

– Они умрут, если я попытаюсь. Эти шипы проходят через их шеи и жизненно важные органы.

У меня в ушах их раздельные стоны слились в единую, похожую на молитву строку. Только Бог мог спасти их сейчас, и по слезам Тери я понял, что она тоже это осознает. Затем я увидел, как ее лицо застыло, и, когда она неосознанно подняла топор, понял, что она думает о Фрэнке, о том, что человек, способный так мучить других, не заслуживает жизни. Я не был уверен, что Джордж и Бетси были еще живы, но даже если это так, если Фрэнк каким-то образом продолжает их пытать после смерти, это настолько жестоко, что его нельзя было простить.

– Уйдем отсюда, – взмолилась Тери.

Мы повернулись, чтобы выйти через то, что должно было быть входной дверью хижины. Дверь была закрыта, и, потянув ее на себя, я открыл круглую комнату – странное пространство с множеством дверей, стенами, полом и потолком, окрашенными в тошнотворно-желтый цвет. По всей цилиндрической комнате, там, где не должно было быть теней, они все же были, и в их непроглядной черноте я почувствовал присутствие жизни. Возможно, не жизни в привычном смысле, но все же сознание, претензии на разумность, которые не соответствовали этим бесформенным фигурам. Однако мое внимание привлекла не тень, а женская фигура, подвешенная вверх ногами в центре потолка.

Ирен! Это была Ирен.

– Я не могу больше этого выносить, – сказала Тери, и по всхлипу, застрявшему у нее в горле, я понял, что она говорит правду.

Медленно я подошел к висящему телу. Жена Фрэнка, без сомнения, была мертва, и уже довольно давно. Ее останки были почти полностью скелетными, мумифицированными, хотя те черты лица, которые пугали меня в детстве, сохранились и до