Хрустальная сказка - Макс Рейн
Антуан нашёл мобильник и быстро поставил будильник на ближайший час. В прошлый раз именно звонок вывел его из глубокого погружения в себя и распугал эту парочку, претендующую на его место в сознании. Хлипкая, но хоть какая-то подстраховка, чтобы не застрять навечно в своём собственном мире. Антуан крепко зажал телефон в кулаке: «Пусть руки тоже будут заняты – так легче скрыть волнение».
Из кухни доносились приглушённые голоса. Сквозь полумрак Антуан различал две фигуры.
– А ты классный чувак. Ты мне сразу понравился, и эта твоя музыка, – уютно журчал баритон Алекса.
– Ты даже представить себе не можешь, как мне помог, – отозвался Лексус. – Если б не ты…
– Да брось, ерунда, – отмахнулся Алекс. – В конце концов оказалось, что я помогал сам себе.
– Странная фигня, конечно.
– И не говори. О, гляди-ка, – Алекс кивнул в сторону окна, – Это она. Сюда смотрит. Ты вообще что-нибудь о ней слышал?
– Она? – Лексус чуть приподнял штору, выглядывая наружу. – Однажды я видел их вместе ночью. Снег валит, холодно, а она в своей коляске пируэты выписывает, будто на коньках скользит. Такая грациозная, плавная, как настоящая фигуристка. Я прям залюбовался. Потом коляска в сугроб угодила – на этом «представление» закончилось. Наш учило её вытаскивать принялся, но не справлялся, а она только смеялась, хрустальным таким смехом. В конце концов всё же вытащил. А теперь она вон ждёт его.
– По-моему, самое паршивое чувство – когда человек, с которым ты каждый день общался, вдруг совершенно о тебе забывает, – заметил Алекс с тенью грусти.
– Поэтому я и не лезу в отношения, – донеслось в ответ. – Не люблю эти дурацкие «американские горки»: то взлёты, то мордой об асфальт.
– Аналогично. На любовь решаются только самые бесстрашные.
– Бесстрашные… – скептически повторил Лексус. – Ботан – трус и слабак, он шарахается собственной тени. И к ней поэтому не идёт.
– Не знаю. Думаю, это стыд…
– Стыд – то же самое, что и трусость, – перебил Лексус, – просто звучит лучше. Ничего, она скоро отмучается… – Не успел он закончить фразу, как взбешённый Антуан влетел в кухню и вцепился в его мятую футболку.
– Не смей так говорить! – он едва сдерживал ярость. – Мика не умрёт, понял? Она справится.
– Ох, точно… Забыл про твою «магическую» музыку, – насмешливо парировал Лексус, отталкивая Антуана.
– И что? Моя музыка прекрасно работает! – возмутился Антуан.
– Ой, только не грузи, – Лексус скривился, как от боли. – На ком она работает? На крысах? Да кого ты ею вообще вылечил? – Антуан побагровел, но промолчал.
– Вот именно, – протянул Лексус с усмешкой. – Нельзя привести другого туда, куда сам ещё не дошёл.
– А ты? Сам-то ты что собой представляешь? – Антуан театрально взлохматил волосы и состроил жалостливую мину. – Встречаем «индийскую страсть»!
– Я хоть телок перед смертью не бросаю, – злобно огрызнулся Лексус в ответ.
– Заткнись! Она не умрёт. И я не бросил её!
– Ну а че тогда не идёшь к ней?
– Прийти и сказать что? Здрасьте, я Антуан, у меня раздвоение личности. Я то занимаюсь наукой, то пишу, то пою всякую чушь. Меня скоро отправят в психушку, но знай, что я буду любить тебя вечно? – Антуан так сжал телефон, что пальцы побелели.
– Ого, зарядил! – хмыкнул Лексус. – Ты же учёный, мог бы что-нибудь более правдоподобное сочинить.
– Ты это о чём? – нахмурился Антуан.
– О том, что с такой фуфильной историей к ней лучше не соваться. Надо же, додумался! Человек с «раздвоением» взял и «расстроился»! Раздвоение – это от слова два, а никак не три, светило ты наш, – фыркнул Лексус.
Антуан вытаращился на него, как будто в первые увидел.
– Гос-по-ди, – Он принялся нервно мерить шагами узкое пространство между холодильником и плитой, то и дело задевая локтем приоткрытую дверцу кухонного шкафа. – Да с кем я вообще разговариваю? Сам с собой! Ну чем не сумасшедший? – Алекс тихо прокашлялся. – А ты не вздумай смеяться! – взорвался Антуан, – Это совсем не смешно!
Алекс поднял руки вверх:
– Даже не собирался.
Но Антуан уже вновь метался по кухне, заламывая руки и чуть ли не крича.
– О Боги, да как это возможно?! Как, скажите на милость, можно принять, что он – это я? Это же дикость! Он не может быть мной, не-мо-жет!
– Да и слава богу, – язвительно процедил Лексус. – Всегда мечтал быть слабаком и занудой. – В его взгляде вспыхнул недобрый огонёк.
Антуан кинулся к нему с кулаками, но Алекс вовремя перехватил его руки.
– Лексус прав, – тихо сказал он, – она действительно заслуживает объяснений.
– Каких именно? – зло рассмеялся Антуан. – Что я безнадёжный псих? Ван Херш уверяет, что вернёт меня к нормальной жизни, но я ему не верю. Он просто хочет подбодрить меня. Не скрою, иногда врать самому себе проще, чем не врать. – Он остановился, судорожно втянув воздух. – А реальность такова: вместо учёного, разгадывающего тайны мозга, я рискую превратиться в подопытного хомячка. Я не хочу в психушку.
– А почему бы и нет? – хмыкнул Лексус, доставая из кармана сигарету. – И психи, и врачи находятся в одной и той же больнице. Только у пациентов больше шансов оттуда выбраться.
– Последний раз говорю, замолчи! – рассвирепел Антуан. – И брось сигарету! У меня астма, я сейчас задохнусь!
– А у меня ее нет, – нагло ответил Лексус и жадно затянулся. Он развалился на дизайнерском стуле у кухонного острова. На чистой поверхности стояли две банки пива и наспех свёрнутая из фольги пепельница. Глянцевые фасады отражали свет панорамного окна.
– Как это «нет»? – Антуан даже забыл, что секунду назад собирался вцепиться Лексусу в глотку. – Она у меня с детства!
– Ничего не знаю. – Лексус продолжал безмятежно дымить.
Антуан перевёл взгляд на Алекса.
– А у тебя? У тебя ведь тоже нет астмы?
Алекс отрицательно мотнул головой. «Неужели психосоматика», – опешил Антуан. Он знал, что симптомы астмы часто возникают как проявление психологических конфликтов. Похоже, астма стала его реакцией на подавленные эмоции, тогда как ни Лексус, ни Алекс не испытывают этих ограничений.
– Это что получается, из нас троих только я один бракованный? – Антуан растерянно опустился на стул, чувствуя, как внутри досада борется с абсурдностью происходящего.
– Да брось! Нашел из-за чего переживать. – Алекс похлопал Антуана по плечу.
– А я не переживаю, – холодно ответил Антуан. – Понять не могу, как это возможно… Все это…Ты, он. Ладно, ты
