Двенадцать рождественских убийств - Сара Даннаки
Повисла тишина. Рядом с нашим столиком возник высокий мужчина в ярко-желтом лыжном костюме, сдвинув дизайнерскую маску на густые светлые волосы. Технолог вскочил на ноги и выглядел готовым вылететь за дверь, однако незнакомец помешал сбежать, обхватив его одной рукой и энергично похлопав по спине другой, после чего снова проревел прямо на ухо Полу, будто тот имел хоть малейший шанс не услышать в первый раз:
– Душбой! Не верю своим глазам! Приятель, давненько мы не виделись.
За спиной нежданного друга Пола стояла такая же светловолосая женщина в похожей дизайнерской маске, но броский лыжный костюм был не желтого, а небесно-голубого цвета с золотыми звездочками на плечах и манжетах.
Взяв Пола за плечи, нарушитель спокойствия отстранился, разглядывая приятеля.
– Где ты прятался все это время? Небось заперся в лаборатории со своими зельями и химикатами? – И, не дожидаясь ответа, протянул мясистую ладонь мне и Неду. На запястье под задравшейся манжетой обнаружились особенно уродливые и потенциально антикварные золотые часы. – Чарли Пекамс, школьный друг Душбоя. А это моя половинка, Шона. – Последовал небрежный взмах в сторону спутницы. – Как всегда, следит за мной. – Мужчина закатил глаза, что, по-видимому, подразумевало шутливое раздражение. Выражение лица блондинки не изменилось. Похоже, она уже не впервые слышала подобные комментарии. – Закажешь нам по паре бутеров в баре, дорогая? Как обычно, с дополнительными корнишонами. И большой стакан белого вина. Да получше, а не один из тех местных ополаскивателей для рта.
Чарли сел за наш стол, не дожидаясь приглашения. Пол рухнул обратно на свое место, но выглядел съежившимся. Вся уверенность в себе, обретенная на склонах гор, теперь испарилась. Мы представились, и Нед принялся задавать новому собеседнику вежливые вопросы про него и его жену. Выяснилось, что тот был «крупным игроком на рынке фьючерсов», а Шона «работала языком» – при этом следовало сальное подмигивание. То есть в области лингвистики. По крайней мере пока «дети не появятся, да смилостивятся над нами небеса».
Когда блондинка вернулась с вином и колой, Чарли взял свой бокал, сделал глоток и скривился:
– Этот чумазый бармен тебя надул, милая. Отнеси эти помои обратно и убедись, чтобы он налил из бутылки.
В течение следующего часа Чарли постоянно называл Пола «Душбоем», не обращая внимания на явный дискомфорт от прозвища у собеседника. Тот сначала пробовал поправлять школьного знакомого, но вскоре ушел в себя и окончательно поник. Чета Пекамс, как оказалось, поселилась в одном из шале нашего отеля.
– Вы уже видели Хейди Бергер? – поинтересовался Чарли. Шона метнула на него испепеляющий взгляд, услышав имя горничной. – Настоящая конфетка, правда? Или, скорее, печенька. Трудно поверить, что это ее муженек. – Он махнул в сторону угрюмого бармена, который протирал стойку. – Что ж, любовь зла, полюбишь и козла. Вряд ли в здешних местах особо богатый выбор. Разве только сбежать с одним из гостей…
Шона отвернулась, проигнорировав подмигивание мужа, а затем попыталась откровенно сменить тему разговора и принялась обсуждать плюсы ресторана в нашем отеле.
– Мы уже забронировали столик на вечер среды, – добавила она. – А вы?
Мы покачали головами и признались в своей неосведомленности, что именно планировалось на упомянутую дату. Собеседница с сожалением отметила:
– Тогда вы уже опоздали. Полагаю, желающих уже больше, чем мест. Сочувствую, потому что мероприятие обещали совершенно особенное. Готовит сам Кай Иден. – Она поняла, что имя ни о чем нам не говорит, и пояснила: – Это шеф-повар с мировой известностью, кажется, даже с мишленовскими звездами, хотя я не слишком хорошо помню, что про него писали в социальных сетях. Он создал меню для комплексного ужина с двенадцатью переменами блюд небольшими порциями для дегустации, включая его фирменный рецепт «Escargot en beurre flambé»[5].
– Кай – настоящий гений, – вмешался в обсуждение Чарли. – Парни, вы просто не можете пропустить это событие. Я замолвлю за вас словечко перед Штубером. Мы с ним старые знакомые с тех пор, как он владел единственным мотелем в Миннесоте и искал инвесторов в Европе. Уверен, у него получится втиснуть вас за наш столик. Чем больше, тем веселее. К тому же Душбой всегда очень мало ел, правда, старина? – Он ткнул Пола локтем в бок. – Будет совсем как обед в школьной столовой. Вот веселуха была тогда, а?
Если не ошибаюсь, технолог находился на грани того, чтобы разрыдаться.
Оставив чету Пекамс в баре, пока Чарли беззастенчиво заигрывал с молодой официанткой, мы направились обратно к подъемникам. По пути Пол казался еще более молчаливым, чем обычно, а в какой-то момент, проходя мимо киоска с рекламой уроков сноуборда, внезапно с такой яростью пнул пластикового пингвина в солнечных очках, что они улетели в снег. После чего выругался себе под нос, вытащил их, вернул на место и похлопал гладкую черную голову в качестве извинения.
– Проклятый Чарльз Пекамс, – пробормотал технолог, засовывая руки в карманы, и ссутулился, пока мы шагали по направлению к своему шале. – Из всех идиотов именно он объявился тут и все испортил.
– Довольно… громкоголосый молодой человек, – осторожно заметил я.
– Громкоголосый? – Пол резко затормозил. Его обычно спокойные карие глаза горели мрачным огнем. – Проблема не только в этом. Он превратил мою школьную жизнь в ад. И хотя унижал не только меня, именно я чаще всего становился предметом насмешек. Прозвище «Душбой» приклеилось ко мне с первого же года обучения. Пекамс утверждал, что от меня исходит запах химикатов, и вскоре так меня называли уже все, даже преподаватели, которые обожали золотого мальчика Чарли. Когда к завершению школы начали готовить тот идиотский выпускной альбом, то его фотографию в форме команды по регби и с полосой окровавленной грязи на щеке подписали «Победитель по жизни». Мою же, сделанную в двенадцать лет, взяли из базы данных библиотеки и поместили под заглавием «Душбой: его изобретение взорвет мир». Пекамс схватил мой экземпляр и вычеркнул часть букв, так что осталось «его рвет», считая это забавным. – Пол снова пнул, но на этот раз просто сугроб. – А теперь переписывает историю, объявляя нас друзьями. И даже приглашает за свой стол и вместе прокатиться на лыжах. Видимо, не может допустить мысли, что кто-то способен его превзойти. Так вот, не бывать этому. Завтра с самого рассвета я поеду спускаться по непроторенным трассам. Пускай попробует меня найти.
* * *
На следующее утро тоже стояла великолепная погода для катания на лыжах. Верный своему слову Пол покинул шале еще до того, как мы с Недом проснулись и сами отправились на склон, решив в этот раз попробовать тот, что посложнее. Но не дойдя до подъемников, я понял,
