Любовь по контракту, или Игра ума - Карина Тихонова
Мы приехали к ресторану «Ассоль» не через сорок минут, как я неосмотрительно пообещал, а через час и двадцать минут. По дороге я нашел банкомат и пополнил скудные запасы наличных денег.
Когда мы подъехали к ресторану и выбрались наружу, я еще несколько минут постоял перед зданием, изучая обстановку. Свое вчерашнее посещение этого места я не помнил совершенно. Слева от центрального входа, действительно, находились ступеньки, ведущие в подвал. Никакой отдельной вывески над ними не было, и я решил, что бар является частью ресторанного комплекса.
– Зайдешь со мной? – спросил я Маринку.
– Да нет, наверное, – отказалась она. – Ты не долго?
– Ключи возьму, расплачусь – и назад.
Она кивнула и медленно пошла к автостоянке за торцом здания. Я проводил Маринку взглядом. Интересно, а она знает, что ресторан оформлен на Романа Петровича? И что это за близкий человек, который попросил его об услуге такого рода?
Я спустился по ступенькам в полутемный подвал и немного поморгал, приноравливаясь к слабому освещению. Глаза у меня действительно больные, но выражается болезнь не в дальнозоркости или близорукости. При ярком свете начинается сильная резь, вызывающая слезы. Не знаю, почему это происходит. До офтальмолога я еще не добрался, не было времени, а самолечение никаких видимых результатов не принесло. То же самое происходит и при резкой смене освещения. После яркого весеннего солнца сумрачный синий свет электрических светильников ударил по глазам. Я достал из кармана платок и прижал его к лицу. Постоял несколько минут, потом осторожно отнял платок от глаз и огляделся.
Бар был не просто маленьким, а очень маленьким. На пятачке размером с небольшую комнату в обычной квартире, помещалось всего четыре прямоугольных столика. Прямо по центру от входа располагалась узенькая барная стойка, и между ней и стеной было не более полуметра. Бармен стоял спиной ко мне и протирал бутылки с алкоголем, выставленные на витрине. Больше в помещении никого не было. Я подошел к нему и кашлянул. Он обернулся.
– Добрый день, – поздоровался я.
– Здравствуйте, – ответил мне бармен с профессиональной вежливостью. – Что желаете выпить?
Я содрогнулся.
– Выпить больше не желаю, – ответил я поспешно. – Вы меня извините, я пообещал приехать раньше, но задержался. Мы с вами днем по телефону говорили, помните? Насчет машины.
– Помню, конечно, – ответил Боря. Кажется, его звали так.
Он немного покопошился под стойкой, достал и положил на нее ключ со знакомым брелоком.
– Ваше?
– Мое, – с облегчением ответил я и на всякий случай осмотрел брелок. Он был в грязных разводах, но, несомненно, это тот самый сувенир, который подарил мне Дэн на день рождения.
– Спасибо вам огромное, – сказал я бармену и положил на стойку купюру в пятьсот рублей. – Я уж не думал, что свижусь с моей «Тойотой».
– Не за что, – ответил Боря. – Когда у человека такие неприятности, всякое бывает.
Я испуганно покосился на своего визави. Похоже, что душу вчера я раскрыл не только таксисту.
– Я что-нибудь говорил?
Он махнул рукой, призывая меня предать все забвению.
– Не важно. Говорили вы только со мной, и не долго...
Боря усмехнулся и стыдливо пояснил:
– Охране пришлось вас выставить. Вы уж очень буйно себя вели.
– Понятно.
– А я вас уговорил оставить мне ключ. И записку вложил в бумажник. Вообще-то, я не был уверен, что вы его не потеряете, поэтому забрал вашу визитку...
Бармен порылся во внутреннем кармане пиджака и вынул помятую карточку с золотисто-коричневыми обрезами.
– Я сам собирался вам позвонить, но вы меня опередили.
Я забрался на высокий и неудобный стул. Оглядел помещение и покачал головой. Ну вот, совершенно ничего не помню, хоть убейте!
– Я вам вчера убытков не нанес?
– Не успели, – с улыбкой ответил бармен. – Скорее, наоборот.
И видя мое удивление, пояснил:
– Толя вам пиджак порвал. Это наш охранник.
– А-а-а...
– Надеюсь, вы не в претензии, – деликатно позондировал почву бармен, еще раз прочитав мою визитку.
Я усмехнулся. Судиться что ли мне с этим Толиком?
– Не волнуйтесь. Я сам виноват.
– Корь, – сказал бармен, глядя в сторону.
– Что? – не понял я.
Боря внимательно оглядел меня, словно, взвешивая, стоит ли повторять. Только сейчас я заметил, что бармен был немолодым человеком. Странно, я привык, что на этом месте ловко орудуют шейкерами симпатичные' мальчики лет двадцати. Боре было, наверное, под пятьдесят, и он походил на Филиппа Марлоу, детективного героя Чандлера, единственного автора, которого я читаю без раздражения. Все повидавший человек, ничему не удивляющийся в этой жизни и ничего от нее не ждущий.
– Вы в детстве болели корью? – спросил он.
– Болел, – ответил я с недоумением.
– А я нет. Я переболел этой детской болячкой в довольно позднем возрасте, а это, оказывается, очень опасно. Гораздо тяжелее, чем в детстве.
Он посмотрел на меня безо всякой многозначительности, но я вдруг понял, что он имеет в виду. Меня бросило в жар. Неужели я и ему рассказал историю своей внезапной поздней любви?
– Могут быть осложнения, – тихо дополнил бармен и отвернулся к витрине с выставленными бутылками.
Я понял, что аудиенция окончена, и слез со стула.
– Спасибо вам еще раз.
– Заходите, – ответил Боря, не оборачиваясь. Купюра по-прежнему лежала на столешнице.
На стоянке я отыскал свою машину и внимательно осмотрел ее. Интересно, где меня вчера носило? Судя по виду внедорожника, напрашивался дедуктивный вывод, что вчера я совершал ралли по сильно пересеченной местности. Машина выглядела отвратительно в разводах засохшей грязи.
– М-да, – философски сказала Маринка, возникая рядом со мной.
– И не говори, – согласился я. – На мойку заедем?
– Всенепременно!
Я подошел к охраннику и спросил, сколько должен за присмотр. Тот, не выразив ни малейшего удивления, достал журнал и сверился с записями. Оказывается у них существовала вполне легальная услуга. Выпивший клиент мог оставить свою машину на стоянке ресторана за определенную таксу. Очень разумно,
