Мнимая власть безумия - Марина Владимировна Болдова
Он припарковался не на своем обычном месте, потому что оно было занято. Оставив автомобиль у соседнего дома, Саша направился к своему подъезду. Он машинально посмотрел вверх на окна своей квартиры. Освещена была только кухня, и у открытого окна стояла жена. Вдруг Казаринов ясно увидел, как та замахивается и с силой кидает какой-то предмет вглубь помещения. Раздавшийся женский крик и звон разбившегося стекла заставил его рвануть в подъезд. На второй этаж он бежал, перепрыгивая через две ступени.
Открыть дверь Саша не успел, та распахнулась сама.
– Здравствуй, дорогой муж. Мы заждались тебя… – с улыбкой приветствовала его Юля.
Казаринов ничего не ответил. Он смотрел на шею женщины, на то место, где всегда была крупная овальная родинка – от нее осталось лишь светло-коричневое пятно.
Саша успел заметить, как сузились глаза жены, как злобная гримаса, появившись вмиг, вконец испортила и так некрасивое ее лицо. Он успел лишь протянуть к ней руки, стремясь схватить за плечи, как почувствовал острую боль. В этот момент он вдруг понял, чей крик услышал из открытого кухонного окна.
* * *
– Саша, Саша, очнись! Я «скорую» вызвала, вот уже слышно сигнал. Не отключайся больше! – Полина гладила Казаринова по лицу, даже слегка похлопывала по щекам, когда он вновь закрывал глаза. Она не знала, что делать – как оказывают первую помощь, она видела только в кино…
Она очнулась, но сколько пролежала без сознания, определить не смогла. Бутылка, брошенная взбесившейся подругой, угодила ей в голову, потом, видимо, упала на кафельный пол и разбилась. Рядом с Полиной и даже на ней самой валялись мелкие осколки.
Полина поморщилась – алкоголем разило так, как будто водкой облито было все вокруг.
Было тихо. Полина, опираясь на стул, попыталась встать, но удалось ей это не сразу. Она не сделала и шага, закружилась голова, пришлось присесть на стул.
Юли на кухне не было. Гадая, куда она могла подеваться – то ли ушла в комнаты, то ли вообще сбежала, Полина достала из сумочки мобильный.
С улицы были слышны голоса, вдруг кто-то громко крикнул, чтобы вызвали «скорую», после этого голосов становилось все больше и больше, пока они не слились в общий гул. Полина нашла в списке последних контактов номер Казаринова и нажала вызов. Откуда-то из коридора тут же послышался ответный сигнал.
До прихожей она добиралась, как ей показалось, очень долго – голова болела до тошноты, а перед глазами расплывались серые туманные круги.
Казаринов лежал на ковровой дорожке. Полина опустилась рядом на колени и тут заметила кровь. Она с опаской дотронулась до его плеча. Саша открыл глаза.
– Поля… – прошептал он и отключился.
– Он жив, жив… боже, помоги, – повторяла она, набирая сто двенадцать…
Она с трудом вспомнила адрес Казариновых, подъезд, этаж, диспетчер почему-то стала уточнять, в квартиру ли вызывается бригада.
– А куда же?! Не на улице же раненый лежит! – возмутилась она, после чего, наконец, услышала, что машины по указанному адресу выезжает, ждите.
Все время до появления «скорой» она пыталась привести Александра в чувство этими бесполезными поглаживаниями по его бледному лицу.
Так страшно ей не было никогда. Потому что чуть не впервые в жизни она запаниковала, совершенно растерялась и не смогла ничем помочь человеку. Она просто сидела рядом с Казариновым и молилась, чтобы он не умер.
Дальнейшее она воспринимала как бы со стороны зрителя, стоя у стены и наблюдая за врачами сквозь полуопущенные веки. А потом у нее подкосились колени, и она сползла по стене на пол.
Уже в больнице она пыталась связно рассказать, что произошло, но, наверное, выходила какая-то белиберда, потому что полицейский в форме тревожно переглядывался с молодым человеком в штатском, с которым она уже встречалась в день убийства. Но вспомнить его имя не смогла. Он кивал ей сочувственно, но продолжал задавать вопросы.
– Простите, не помню вашего имени, – наконец сообразила поинтересоваться она.
– Старший лейтенант Трушин, работаю с майором Казариновым по убийству вашего мужа. С Сашей все будет в порядке, ему делают операцию, ножевое ранение. Большая кровопотеря, но жить будет.
Полина кивнула.
– А ее поймали? – спросила Полина, имея в виду Юлию.
Полицейский в форме и Трушин вновь переглянулись.
– Юлия Казаринова сейчас в операционной. Вы не видели, что с ней произошло?
– Она кинула в меня бутылкой водки, я же говорила. А потом, наверное, хотела убить мужа? Когда я очнулась, ее в квартире не было. По крайней мере, я не слышала никаких звуков.
– Юлия выпрыгнула из окна. Предположительно, суицид.
– Жива?
– Да, но состояние тяжелое. То есть вы не видели, как она выпала из окна?
– Нет, конечно! Я думала, она сбежала!
– Не волнуйтесь, Полина Николаевна, у вас сильное сотрясение. Вы, кроме того, что получили удар бутылкой, при падении ударились затылком об угол кухонного дивана. Вам врач все расскажет подробно, а пока подпишите ваши показания. Как вы-то догадались, что ваша подруга убила вашего мужа? Она призналась сама?
– Нет. Но она проговорилась о том, что знали только я и Филипп. Интимные подробности, которые обсуждаются только в постели. Когда я это услышала, то все остальное как-то само сложилось. Видимо, она поняла, что я догадалась. Мне кажется, Юля больна…
– Будет назначена психиатрическая экспертиза, она это и определит. Если, конечно, Юлия Игоревна поправится. Выздоравливайте, Полина Николаевна, – пожелал Трушин. – А к вам там целая делегация прибыла, – добавил он.
Полина в изумлении смотрела, как в незакрытую старшим лейтенантом дверь первой заходит свекровь. А за ней – Арман и Соланж.
– Как ты нас напугала, девочка! Мы чуть с ума не сошли от беспокойства, ваши полисмены и доктора молчат, как… рыбы! – Луиза Бонье-Лафар быстро подошла к кровати, наклонилась и дотронулась сухими губами до лба Полины. – Ну, слава богу, температуры нет. Значит, скоро пойдешь на поправку. Ну, что смотришь, как на приведение? Думаешь, я сошла с ума?
– Бабушка?! – влезла между ними Соланж, усаживаясь на край постели.
– Называй меня по имени! Сколько можно повторять! Сказывается отсутствие воспитания у ребенка! – перешла мадам Луиза на обычный тон.
– Перестаньте спорить у постели… – вмешался Арман.
– Умирающей? – закончила за ним Полина и улыбнулась.
– Да типун тебе на язык, Полина! – совершенно без акцента, чисто по-русски произнесла свекровь и аккуратно сплюнула три раза через левое плечо. Арман и Соланж посмотрели друг на друга и рассмеялись.
– Мама, ты ли это?! – неожиданно низким голосом произнес Арман.
