Дневник Кристины - Алексей Владимирович Сабуров
– Что ты шепчешь там? – прорычал Шубин и рывком перевернул ее лицом к себе.
Оба вздрогнули, увидев друг друга. Правая бровь девушки была рассечена, и оттуда обильно лилась кровь, заливая глаз и щеку. На лбу тоже была кровавая рана от удара об автомобильный диск. Но левый глаз был широко открыт и смотрел настолько пронзительно, что у Никиты перехватило дыхание.
– Не убивайте, – прошептали разбитые, кривые от криков губы.
Шубин вперился в это лицо, стараясь навсегда запечатлеть гримасу ужаса и покорности. Его демоны хором взвыли, как стая диких гиен. Он наклонился к лицу и лизнул кровь со щеки девчонки. Сладковатый металлический вкус наполнил его рот. Гиены в восторге залаяли. Крупные слезы заполнили не залитый кровью глаз девчонки.
Он развернул ее, точно большую куклу, и снова набросил прочный трос на шею. Она все шептала, не переставая до тех пор, пока веревка не перетянула сонную артерию:
– Не убивайте, не убивайте…
Потом задергалась и замолкла.
Никита услышал, как завыл ветер поднимающейся вьюги. Он пошарил в карманах ее куртки и достал мобильный. На заблокированном экране три неотвеченных вызова от мамы. Что там случилось между ними? Может, ответь Тоня хотя бы на один, не лежала бы сейчас мертвой.
Продираясь через снег высотой до пояса, он оттащил тело от дороги метров на двадцать в густой ельник. В следующий раз нужно будет положить в багажник короткие лыжи или снегоступы. Пока он это проделывал, ветер поднимался все сильнее. Когда Никита выполз на дорогу, кровавые пятна были почти скрыты, но он все равно достал лопатку и соскреб все, что указывало на произошедшее здесь убийство. Кровь на диске колеса замерзла. Что ж, отмоет ее дома кипятком из чайника.
Шубин еще раз оглядел место преступления. Он бы и сам уже не подумал, что здесь произошло что-то страшное. Только след в глубь леса намекал на скрытую там тайну. Но и то только до первого снегопада.
Когда он вернулся домой, его распирало от гордости за себя, что он нашел в себе силы и мужество вернуться к истокам. Не было ни волнения, ни страха. Ген хладнокровного убийцы не покинул его за годы обыденного существования.
Когда в феврале удалось убить вторую девушку, далеко от дома, аж в Пермском крае, эта идея только начала прожигать подкорку его мозга. Никита думал об этом отвлеченно, как будто просто так, чтобы представить, не собираясь осуществлять все взаправду. Как обычный человек подспудно мечтает о переезде к южному морю, смотрит передачи и разглядывает дома на сайтах с недвижимостью, но на самом деле просто играет с собой, ведь уж слишком много привязывает его к дому – здесь и работа, и друзья. На самом деле всех тормозят большая лень что-то менять и не меньший страх неизвестности.
Когда в апреле в мрачную бездну сгинула еще одна молодая женщина с осветленными волосами в модной стрижке и он вернулся домой в прекрасном настроении, эфемерная мечта уже оформилась в четкое желание.
Он хочет жить один. Да, у него с женой сейчас случился восхитительный секс. Но знала бы она, чем вызвано его такое безудержное желание! Но он не желает больше делить с Машей этот уютный и вполне уединенный дом с подвалом, который можно использовать по самым разным назначениям. Никита жаждал повторения своего гаража, но уже на новом, взрослом уровне, где он мог бы оставаться собой, играть в любые игры, желательно запрещенные законом, смотреть передачи, которые заставили бы его жену испугаться, оформить спальню не картиной современного автора, а теми жуткими фотографиями смертей, которые он тайком рассматривал на компьютере.
Он готов был стать самим собой наконец.
9
«Развод» звучало стремно. Шубин останется без дома и без дочки, в которой хоть и нет его ДНК, но полно его личности, ведь он воспитывал ее с двух лет. Да и не его это метод. «Убить жену» звучало как отличный квест, как нешуточный вызов, ведь муж всегда главный подозреваемый. Но он провернул дело с Рокотовым. Повесил на невиновного парня тринадцать мертвых душ. Справится и с этой задачей.
Когда он приехал домой, все еще возбужденный после того, как задушил в североуральской тайге блондинку, пусть и не очень молодую, план, как избавиться от Маши и при этом не подставить себя, уже созрел. А дневник Кристины придал ускорение ракеты.
На следующий день после возвращения, когда жена уехала подбирать очередной заказчице интерьер, Никита по привычке проверил ее прикроватную тумбочку. Маша сваливала в нижний ящик все чеки, что оказывались в ее сумочке или карманах за день, билеты, если она куда-нибудь ходила, – в общем, ненужный хлам, который потом просто выбрасывала, когда ящик забивался так, что с трудом открывался. Иногда вдруг перерывала его весь в поисках потерянного рецепта или договора. Тогда у кровати вырастала гора бумаг размером с Эльбрус, хоть ныряй. Шубин, наоборот, получал много полезного из этого хлама: чем занималась его жена, пока он осматривал промышленные сооружения по всему Уралу, какие секретики недорассказывает ему за ужином.
Маша и не догадывалась, что он погружен в ее мир гораздо глубже, чем она в его. Пароль от ноутбука она записала на прилагавшемся к нему гарантийном талоне, который тоже закинула в тумбочку, мол, пусть поваляется год, на всякий случай. Поэтому и ее переписка, и поисковые запросы последние пару лет всегда находились под бдительным взглядом мужа.
Для проформы Шубин заглянул и в верхний ящичек, где и увидел синюю тетрадку с надписью «Дневник» на первой странице. Он перестал дышать, когда с первых же строк догадался, чью рукопись читает. Он быстро долистал до страниц, где описывалось знакомство с ним. Руки сильно дрожали, и Никита не понимал точно, с чем это связано: с его давней историей первой любви или со страхом, что сейчас девчонка, убитая им, все раскроет.
Шубин вчитывался в незнакомый почерк и представлял себе ее губы, к которым Кристина прислоняла ручку, когда обдумывала очередное предложение. Губы, которые ему довелось целовать. Какая же она была! Он ведь почти забыл ее открытый непосредственный взгляд, звонкий смех, как весенний ручей. И вот она, совсем реальная, открывалась ему снова в своих строках. Фотография на последней записанной странице опустошила его. Никита помнил ее именно такой и на самом деле почти уже забыл, какой удивительной она была.
Дневник упал рядом с кроватью на ковролин, а Шубин схватился обеими руками за голову и неподвижно сидел какое-то время. Он даже не думал – просто смотрел
