Искатель, 2001 №9 - Станислав Васильевич Родионов
— Да-да, Анна Кимовна!
— Я вспомнила, кто такая Кира…
Я молчал, боясь ее спугнуть. Почему-то выжидала и она. Разумеется, не вытерпел я:
— Так кто же?
— Кира — это женщина, которой муж продал машину…
При упоминании о муже моя мысль как бы отлетела на то утреннее шоссе. Лицо покойника с живым взглядом, следящим за мной… Не помогает ли он следствию? Дважды вмешалась случайная положительная сила. Первый раз лежала бумажка с именем и телефоном этой Киры; лежала на дне коробки, хотя по времени быть бы ей сверху; лежала под фотографией Зятькова. И вот наверняка второе вмешательство: жена вспомнила эту Киру.
Теперь, как говорится, дело техники.
В ГАИ новая хозяйка «Москвича», разумеется, была зарегистрирована. Не женская фамилия: Гайкина Кира Петровна. Не буду рассказывать, как ее забирали, делали обыск и допрашивали — я пишу не детектив. Но на одном сладостном моменте остановлюсь…
Звоню в дверь. Она открывает. Брючный бархатный костюм цвета густого изумруда, светло-кремовые волосы, узко-припухшие глазки… Мэрилин Монро. И я ласково спрашиваю:
— Кира, не угостишь ли чашечкой кофе?
Разумеется, на допросе у Рябинина она ни в чем не призналась. Зятькову не звонила и к себе не приглашала. Никаких долларов не видела и о них не слышала. Почему я отключился после чашки кофе, не знает: мне рекомендуется проверить здоровье — не диабет ли?
Мы надеялись на обыск, но в квартире ничего не нашли. Как и в автомобиле, в котором она вывезла труп. А что там могло быть, если человека утопили? Кровь-то появилась потом, когда тело выбросила на асфальт. Правда, на заднем сиденье Рябинин нашел два черных волоска, которые он упаковал, как драгоценные алмазы.
Деньги… Их не было в квартире: простучали стены, распороли подозрительную одежду, муку с крупой из банок высыпали, в поисках тайника мебель с лупой разглядывали… В гараже криминалист по стенам с прибором прошелся, цементный пол в двух местах расковыряли… «Москвич» изучили… Рябинин запросил все банки — вкладов на гражданку Гайкину не было.
Говоря строго, моя работа по этому делу кончилась — преступница найдена. Теперь дело за следователем. Я поехал с ним в прокуратуру, полагая, что он едет брать санкцию на арест. Но в своем кабинетике Рябинин буднично спросил:
— Чаю хочешь?
— Надо же сперва Гайкину оформить…
— Боря, я не буду ее арестовывать.
Я знал современную тенденцию: лучше убийцу отпустить, чем невиновного посадить. Каждому хотелось быть гуманным — за счет потерпевших. Я гулко кашлянул, словно подавился:
— Страхуетесь?
— Боря, у нас нет веских доказательств.
— Зятькова же говорит, что мужа вызвала женщина…
— Какая женщина?
— Меня Кира усыпила…
— Тебе как менту в суде веры мало.
— Пятно воды на ковре…
— Гайкина объяснила: пролила кипяток.
— Она ведь и работает квартирным маклером…
— В ее пользу: сняла квартиру, чтобы принимать клиентов.
Рябинин помолчал, выбирая наиболее доходчивый аргумент. А что тут выбирать? При аресте человека всегда есть доля риска: оперативно-следственная работа осторожных не любит. По-моему, бояться арестовать — то же самое, что оперу бояться стрельбы.
— Боря, ты знаешь что такое оправдательное решение суда? Газетчики напишут про репрессии, произвол и непременно приплетут тридцать седьмой год. Перечисленные тобой доводы не поймут и не упомянут. Обыватель еще поднивелирует: Кира Гайкина сидела дома, пила чай, ворвались менты — и в камеру.
— Сергей Георгиевич, она же сбежит!
— С деньгами?
— Неужели без денег?
— Прекрасно, тут ты ее и схватишь. Пока это единственный способ отыскать доллары. Последи за ней, проверь связи, найди друзей и знакомых.
Одному наружное наблюдение не осилить. Рябинин, видимо, считает, что я сам себе голова. Начальников надо мной много, да и дел полно, кроме чисто розыскных. Например, завтра всех оперативников бросят в оцепление, послезавтра я заступаю на суточное дежурство по РУВД.
— Пишите бумагу на имя полковника, — пробурчал я.
— Да, оформлю как официальное поручение.
— Сергей Георгиевич, а вы что же: будете ждать, когда я поймаю ее с деньгами?
— Я буду ждать заключения эксперта по двум волосинкам.
— Скажет, что волосы мужские или женские…
— Нет, я назначил генетическую экспертизу: определит, принадлежат ли волосы именно Зятькову.
— И когда это будет?
— Вопрос интересный. Если уж покойники на вскрытие в очереди стоят, вернее, лежат, то уж генетическая экспертиза…
А пока я следил. Плотной наружка не получалась, хотя Мишка Тюнин мне помогал. Родственников у Гайкиной не было. Сложность заключалась в том, что она вкалывала «диким риэлтером» — подыскивала людям варианты обмена квартир и поэтому носилась по городу на своем стареньком «Москвиче». Все-таки двух ее подруг я засек. Но что толку: Рябинин на обыск у них не решился.
Дважды звонила вдова Зятькова. Ее больше интересовала не преступница, а деньги: еще бы, четверо душ осталось на пенсиях да пособиях. Постепенно и я проникся этой заботой. Над желанием арестовать Гайкину возобладало желание отыскать и вернуть деньги. Думал я о них…
Вряд ли держит у подружки: ведь той придется объяснить происхождение двадцати тысяч долларов. Оставила у знакомой на хранение какую-то вещь, где спрятаны деньги? Опрометчиво, знакомая может их найти. Еще опрометчивее спрятать на чердаке, в лесу или на какой-нибудь свалке. Носит деньги с собой? Но мы ее обыскали. Есть мужик-соучастник? Никак и нигде не прорисовывался…
Отследив Киру до дому, вечером я вернулся в РУВД. Накопилась бумажная работа. Заявления граждан, например. Муж жалуется на жену, которая, пользуясь его пьяным и бессильным состоянием, нанесла множество телесных повреждений…
Мишка Тюнин взял у парня из спецназа бронежилет и теперь примеривал, как девица у зеркала.
— Боря, двадцать слоев арамидной ткани, пуля «Макарова» не пробьет.
— Уже есть полиэтиленовое волокно покрепче арамидной ткани.
Я читал. Школьники, взяв банку из-под кофе, изготовили взрывное устройство, набив ее головками от спичек и кинопленкой; подожгли и бросили в форточку учительской, отчего произошло сильное задымление.
В салон иномарки гражданина Шварцмана трижды проникали ночью, взламывая дверцы. Этим материалом я уже занимался: дело в том, что гражданин Шварцман оставляет в салоне спиртные напитки.
— Боря, в специальные кармашки вставляются тонкие листы из сверхпрочного металла. А вес жилета всего десять килограммов.
— Уже есть жилеты до трех килограммов, тонкие, носятся под рубашкой вроде майки.
Муж, заподозрив жену в измене, пытался задушить ее веревкой бельевой, но теща не дала. Тогда муж пытался задушить веревкой бельевой тещу, но веревка бельевая оборвалась.
— Боря, а есть пластины керамические, «калашник» не пробьет.
