Призрак Мельпомены - Лора Перселл

– Он оставил их вам? – Его шепот прозвучал сдавленно.

Лилит посмотрела ему в глаза.

– Вы знаете, не так ли? Вам известно, что произойдет, если ослушаться.

Феликс судорожно вдохнул.

– Джорджиана, отдайте ей костюм.

– Что? – вознегодовала та, не желая отступать.

– Просто отдайте ей костюм. Пусть она играет роль.

– Но…

– Не препятствуйте ей! – Феликс закрыл глаза, стараясь удержаться от гневной отповеди. – Пожалуйста… сделайте, как я говорю. Так будет лучше. Поверьте.

– Это не вам решать, мистер Уитлоу. Миссис Дайер решает, кому выходить на сцену. – Джорджиана нашла в себе наглость строить глазки Оскару. – Скажите же ему, мистер Торн. Они отвратительно себя ведут со мной.

– Может, и так, – отрезал Феликс, опередив Оскара, – но без мисс Эриксон я работать не стану. Я не решусь. – На этом он повернулся и поспешил к себе в гримерную. Дверь за ним захлопнулась.

Я стояла, оторопев. О чем таком знал Феликс Уитлоу? Кровь отлила у него от лица, как только он увидел часы. Homo fuge. И он убежал – буквально спасся бегством от этой вещицы. Я вспомнила слова миссис Дайер о том, что она сама выбрала его для своего театра, – мог ли он быть знаком с Юджином Гривзом? Работал ли он с ним и с Лилит в прошлом?

– Это неслыханно! – вопила Джорджиана. – Я пожалуюсь миссис Дайер. Я… я…

В конце концов вперед вышел Оскар.

– Ты уберешься отсюда и уступишь роль более талантливой актрисе, Джорджиана. – Его тон был ледяным.

Она бросила на него кокетливый взгляд и потупилась.

– Сейчас, мистер Торн, мы должны вести себя как профессионалы. Не позволяйте личным обидам…

– Ты хочешь моей помощи? После того, как ты обошлась со мной? Хорошо. – Он схватил ее за тонкую руку. – Я помогу тебе дойти до двери.

Джорджиана пронзительно закричала и вцепилась в Оскара, но его захват был крепок. Он грубо выволок ее из гримерной Лилит.

Меня бы позабавило наблюдать за этим, если бы я так сильно не волновалась за Лилит. Я усадила ее на стул и потрогала лоб.

– Вот беда. Ты едва стоишь на ногах. И как только ты собираешься играть несколько часов кряду?

– Худшее уже позади. Я поправлюсь. – Даже при всем таланте Лилит ее слова прозвучали неубедительно. Когда я от нее отошла, она чуть было не упала со стула. – Одевай меня на роль, Дженни.

– Это безумие, – проговорила я. – Чистое безумие. Врач предписал постель.

– Я огонь и воздух, а прочие стихии я жизни низменной отдам, – продекламировала Лилит. Она подняла руки и принялась снимать шляпку, вытаскивая булавки. Из-под нее выпало облако темных волос. – Этот корсаж такой жесткий из-за стразов, что будет держать меня прямо. Только зашнуруй покрепче.

– Не буду!

– Тогда я сделаю это сама. Возражений я не принимаю.

Комната замерцала от наполнивших мои глаза слез. В отчаянии я попыталась подойти с другой стороны.

– Может статься, кровотечение еще не закончилось. Юбка Клеопатры сшита из индийской ткани ручной работы, и пятен с нее будет не вывести.

– Ты что‑нибудь придумаешь. Ты всегда придумываешь. Либо одевай меня, либо я буду мучиться сама.

Я подумала забрать костюм и запереть Лилит в гримерной. Но потом я вспомнила про Феликса Уитлоу и его отказ играть без нее.

Мне было не победить. Лилит собиралась это сделать со мной или без меня.

Я вздохнула.

– У меня есть одна идея. Но на это потребуется время.

Хорошо хоть зеркало восстановили: оно сияло, как серебряное блюдо. Я подошла к гардеробу, чтобы откопать там накладной живот, который я шила для герцогини Амальфи. Лилит смотрела, как я села на диван и начала развязывать тесьму.

– Что это ты делаешь? – спросила она.

– Я хочу вынуть часть набивки и перешить завязки, чтобы сделать тебе своего рода пояс. – Я подняла подушку вверх. – Вот это будет находиться у тебя между ног и впитает кровь. Правда, из-за этого ты будешь ходить слегка вразвалку. К тому же этот костюм довольно облегающий – не гарантирую, что не будет заметно бугорков и шишек.

– Вот видишь, я знала, что ты что‑нибудь придумаешь. – Она удовлетворенно закрыла глаза и погладила лежавшие в левой руке часы, будто впав в некое оцепенение.

Иголка ныряла вверх и вниз, как серебряная рыбка в воде. Помимо изготовления подушки, мне еще нужно было удлинить юбку и ушить ее в талии; мы шили ее по фигуре Джорджианы. Мои пальцы не могли быстро двигаться, и сама я была ужасно неуклюжа после удара головой. Я трижды уколола себе большой палец.

И все это время у меня из головы не шел Феликс Уитлоу. Ужас на его лице. Он напомнил мне о выражении лица захлебывающегося кровью Сайласа и рот на оторванной голове Энтони. «Вам известно, что произойдет, если ослушаться». Что‑то похожее она говорила, когда Энтони отказался играть Фердинанда. Но Энтони не Мельпомена наказала, он убил себя сам.

Разве не так?

Я продолжала шить, углубившись в собственные мысли, и тут замигали лампы. Оторвав глаза от шитья, я увидела, что Лилит возвращается к жизни. Мне нужно было ее загримировать: подвести глаза и накрасить губы, но как придать ее бледному лицу яркости, я себе не представляла. Возможно, заодно постараюсь замазать и свой синяк.

– У тебя сердитый вид, Дженни.

– Это так. Я в бешенстве. Из-за всего, что мне пришлось пережить на этой неделе по твоей милости… Я чувствую себя – как там ее звали? Хармиона? Я вынуждена нести тебе змей, чтобы ты могла убить себя.

Лилит поморщилась, когда я взяла щетку и дернула ее за спутанную гриву.

– Муза может использовать мое тело, в каком бы состоянии оно ни находилось.

– А ты видела, в каком оно состоянии? Тебе надо поменьше думать о проклятой музе и побольше о собственной жизни.

– Это в условиях сделки не оговаривалось.

Я взвилась.

– Ты постоянно об этом твердишь. Какая сделка? Что происходит?

Лилит покачала головой.

Под одеждой Лилит, как я и опасалась, оказалась в жутком состоянии: немытая после вчерашнего тяжелого испытания, сплошь в пятнах и кровоподтеках. По счастью, кровотечение уже уменьшилось. Я одела ее так хорошо, как только могла.

– Оставь меня, – потребовала Лилит не допускающим возражений тоном. – Оставь меня одну порепетировать.

– Не знаю, должна ли ты оставаться одна…

– Убирайся, Дженни. Ты знаешь мои привычки.

Я знала, что она будет сидеть здесь, впав в очередной ступор, и шептать своим часам. Меня накрыло волной изнеможения. Как я могла помочь тому, кто сам не хотел себе помогать?

– Хорошо. Я уйду.

Возле гримерной меня дожидался Оскар. Некоторое время