Черное Сердце - Анна-Лу Уэзерли

— кто угодно»? Почему власти не были предупреждены? Наверняка кто-то должен был заподозрить, что с ними так плохо обращались. Отец когда-либо привлекался к уголовной ответственности, проводилось ли какое-либо расследование?»

«Детектив, никогда не было записей о каких-либо сообщениях или даже подозрениях на жестокое обращение, но это не значит, что его никогда не было. Я уверен, что в вашем положении вы хорошо знаете, насколько умными и манипулирующими могут быть эти люди, психопаты и насильники, и я действительно придерживаюсь мнения, что отец Бекки, вероятно, сам был одним из них. Они пойдут на многое, чтобы остаться незамеченными. И обычно это вполне правдоподобно. Психопаты по самой своей природе невероятно правдоподобны. На самом деле, их правдоподобность — один из величайших симптомов психопатии как таковой. Она делает паузу.

«При условии, конечно, что все это правда».

Мэгнессон пристально смотрит на меня. «Он, конечно, отрицал какие-либо нарушения, отец. Когда мы разговаривали с ним, чтобы оставить отзыв о его дочери, он сказал нам, что искренне верит, что Ребекка родилась злой. Он сказал нам, что он и его жена заметили, что она проявляла «необычное» поведение практически с рождения, и что он подозревал, что она неоднократно причиняла вред или калечила различных домашних животных по соседству. Он рассказал нам историю о кролике, которого они подарили ей на седьмой день рождения. Как Бекка обожала его и стала с ним неразлучна, пока однажды она не попыталась посадить его обратно в клетку, и животное ее поцарапало. На следующий день кролика обнаружили мертвым со сломанной шеей и отсутствующим глазом. Бекка сказала своим родителям, что, должно быть, она неправильно закрыла клетку и что на нее напала лиса и убила ее, а затем она небрежно спросила, что у нас на ужин.

«Однако истории Бекки были очень контрастными; она рассказала, как ее отец начал подвергать ее сексуальному насилию в пять лет, и что в конце концов она научилась с нетерпением ждать жестокого обращения, а также любви и привязанности, которые он проявит к ней после того, как это произойдет. Она жаждала этого короткого промежутка, этих пяти минут благосклонности. Само по себе насилие было всего лишь неприятной прелюдией к достижению этого момента утешения.»

Пять лет.

Мы с Дэвисом обмениваемся взглядами.

«Откровенно говоря, детектив, я хотел помочь Ребекке Харпер больше, чем когда-либо хотел помочь другому ребенку за всю свою карьеру. Но она была настолько повреждена, что это было все равно, что пытаться склеить оконное стекло, которое разлетелось на миллион крошечных осколков. Я — мы — конечно, пробовали: психотерапию, лекарства, КПТ, регрессию, электрошоковую терапию, долгие часы лечения, как традиционного, так и нетрадиционного. Но лекарства не подействовали.»

Они только делают тебя хуже…

«На самом деле, во всяком случае; иногда они поддерживали ее в спокойном, почти вегетативном состоянии, но они не устраняли ущерб. Были времена, когда я чувствовал, что мы добились прогресса; она была, остается высокоинтеллектуальной девушкой, ну, теперь женщиной, но всякое сочувствие было убито в ней, по сути, превратив ее в эмоционально бесплодную оболочку. В период полового созревания она стала склонна к самоубийству, страдала от расстройств пищевого поведения и причиняла себе вред.»

Я думаю о ее теле; Я видел его, я не присматривался, недостаточно внимательно.

«Я не питала иллюзий относительно прогноза Бекки, «продолжает она, «но я всегда надеялась, что смогу помочь ей достичь уровня, на котором она сможет продолжать вести относительно нормальную жизнь, где она не будет продолжать переносить столько травм. Где она могла научиться управлять своим состоянием, контролировать его, если не лечить. Что возвращает нас к вашему первоначальному вопросу. Если человек рожден психопатом, его можно вылечить не больше, чем вы или я можем изменить цвет своих глаз или волос. Мой коллега однажды описал это так: психопат — это кошка среди мышей. Вы можете научить кошку вести себя как мышь, и кошка может научиться вести себя как мышь и жить среди них, но она всегда будет кошкой.»

Очевидно, что доктор Мэгнессон — женщина, которая очень заботится о своих пациентах, что она серьезно и относится к своим обязанностям лично. Это достойно восхищения. Я думаю о вечере в японском ресторане, о женщине, с которой я сидел и которую в итоге держал в объятиях; о милой, почти красивой, остроумной, интеллигентной женщине, которая даже на мгновение немного напомнила мне мою Рейчел, и я не могу сопоставить ее с человеком, которого Мэгнессон описывает сейчас. Меня охватывает чувство вины, сожаление и гнев одновременно, как будто я съел все свои нелюбимые блюда одновременно и меня вот-вот вырвет их все.

У Дэвис звонит телефон, и она встает, извиняясь, выходит из комнаты.

«Вы думаете, Ребекка Харпер способна убить ребенка, доктор Мэгнессон?» Я спрашиваю.

Она наливает себе немного воды из кувшина и делает глоток, громко сглатывая, когда снова проводит губами по зубам. «Я думаю, детектив, что Бекка очищает себя и свое прошлое этими убийствами; мужчина представляет ее отца, женщину, ее мать и ребенка…» она делает паузу. «Ребенок, по ее мнению, эквивалентен убийству себя, своего ложного «я» — возможно, позволяя ей снова стать цельной, в ее сознании, конечно. Итак, отвечая на ваш вопрос, детектив, — серьезно говорит она, — да, к сожалению, знаю.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ

Согласно судебно-медицинской экспертизе, отпечатки, найденные в квартире Карен, совпадают с отпечатками, найденными в квартире Ребекки Харпер, так что можно с уверенностью предположить, что они принадлежат одному и тому же человеку. Конечно, это не доказывает ничего, кроме того факта, что Ребекка была в квартире Карен, в чем она уже призналась, и это не делает ее преступницей.

Все, что у нас есть, это предположения; косвенные улики, ничего конкретного. Этого достаточно, чтобы привлечь ее к ответственности, и это все, что меня сейчас волнует. Я не хочу, чтобы смерть ребенка была на моей совести. Черт возьми, я не хочу ничьей.

«Удушение», — я бросаю взгляд на Дэвиса, который только что повесил трубку после разговора с Виком Лейтоном и передает результаты Вика. «Как у ее собственной матери… и криминалисты нашли ДНК, босс», — теперь она оживлена, взволнована, — «на медведе. Такая же ДНК найдена в квартире Ребекки».

Я произношаю безмолвную молитву.

«Даже лучше, босс»… она купила его в магазине на Пикадилли. Ассистентка опознала ее. Она приходила на прошлой неделе, заказала специально сшитое платье с пейсли и все такое. О, и они нашли ее заточение… какое-то хранилище на Квинсуэй. Хардинг и Бейлис сейчас на пути