Забыть о девочках - Жаклин Баблиц
Глава 31
Гейб впечатлен квартирой.
Рут это знает, потому что, когда после краткой экскурсии они усаживаются с пивом на диван, он признался:
– Я впечатлен!
Она смеется поневоле: как хорошо, когда не нужно переживать о последствиях. И можно говорить что думаешь.
Когда Гейб спрашивает, что ее рассмешило, она так ему и отвечает.
– Просто люди обычно о многом умалчивают. Даже если это то, что ты хочешь от них услышать.
Пауза.
Была не была.
– Гейб, когда ты меня поцелуешь?
От неожиданности он едва не захлебывается пивом, развалившийся у его ног Ресслер резко вскакивает.
– Мм, так… Вопрос прямо в лоб.
Вот черт.
Хочется закрыть лицо ладонями. Почему, пуская стрелы, как это делают все Юноны мира, она всякий раз феерически промахивается?
Поборов желание спрятаться, она заставляет себя взглянуть на Гейба. У него на лице скорее тревога, нежели отвращение, отчего ей становится самую чуточку легче.
– Мне кажется, у тебя сейчас забот полон рот, – говорит он, ненадолго встретившись с ней взглядом. – Я не хотел все усложнять.
Рут закусывает губу. Разве не так она сама о нем думала? Просто сегодня, спустившись вниз открыть Гейбу дверь, – после того как Оуэн внезапно отправил всех в отпуск, а она внезапно пригласила Гейба к себе, – она вдруг почувствовала слабость в коленках. Гейб оказался выше, чем она запомнила. Шире в плечах. И от него приятно пахло: дымом костра и кожей. На улице они обнялись, и ей захотелось уткнуться лицом в его шею. Все это напомнило школьные страсти. Не то чтобы в школе она позволяла себе терять голову.
А сейчас она буквально сгорает от стыда.
– Эй, – говорит Гейб, мягко останавливая ее, когда она пытается встать с дивана. – Рут, ты мне нравишься. Просто я решил, что сейчас не время вторгаться в твое личное пространство.
В его взгляде читается жалость. А она совсем не хочет, чтобы он так на нее смотрел.
– Личного пространства у меня хоть отбавляй. – Она жестом обводит комнату. – И я бы тебя не пригласила, если бы не хотела.
Неужели на его лице мелькнуло сомнение? Румянец на щеках Рут вспыхивает еще ярче.
– Извини. Забудь все, что я сказала, – мямлит она. – Мне пора освежить навыки обольщения.
– Ничего тебе не пора, – говорит Гейб, наклоняется и целует ее в губы.
Поцелуй быстрый и сухой. Сдержанный. И от этого Рут хочется провалиться сквозь пол. Или даже сквозь землю.
Неожиданно у Ресслера громко бурлит в животе, и этот звук ее спасает.
– Ну и пес у тебя! – Гейб наклоняется и треплет его рукой.
– Самый лучший, – отвечает Рут со всем достоинством, на которое только способна.
Когда она приносит еще пива, Гейб вдруг меняет тему: спрашивает, как дела с подкастом.
– Хорошо, – холодно отвечает она, ощущая некоторую неловкость.
Они действительно не будут говорить о том, что сейчас произошло?
И ни с того ни с сего, как это случалось уже много раз за последние пять недель, Рут сворачивает с привычного пути – с того, что обещает ей спокойствие и защиту, если она не будет раскрывать карты.
– На самом деле я не занимаюсь никаким подкастом.
– Как? – Гейб хлопает глазами, бутылка с пивом замирает на полпути ко рту.
– Я сказала всем, что делаю подкаст, но это только предлог.
– Не понимаю.
– Ты читал о той девочке, Коко Уилсон из Хобена? – Рут делает большой глоток пива. – О той, что пропала без вести в прошлом месяце?
Гейб мотает головой: нет.
– Ладно. Я тоже родом из тех мест и кое-что знаю об этом городке. Там жила еще одна девочка, Бет Лавли, которую в девяносто шестом году убил некий Итан Освальд. Эту историю затмили другие, более громкие преступления, случившиеся в тот год. Те, что так и не были раскрыты. К примеру, убийство Джонбенет Рэмси[13]. Но в Хобене убийство Лавли не осталось незамеченным.
Гейб кивает, будто побуждая продолжать, но вид у него растерянный, даже, возможно, недоверчивый.
– Женщин, у которых я хотела взять интервью для подкаста, я выбирала не просто так. Думаю, как минимум одна из них имеет отношение к убийству Бет.
Рут торопится; если она сделает паузу, то заговорить снова будет не в силах. Под этим взглядом Гейба – уж точно.
– Ты думаешь, одна из этих женщин убила ребенка?
– Не совсем так.
Рут мнется, заметив на лице Гейба недоумение. В Осло Бет назвала его бесхитростным. Как будто хотела сказать, что он ее никогда не поймет.
А может, в этом все и дело, рассудила Рут, прочитав в сообщении Гейба, что он о ней думает. Может, ей как раз и нужен кто-то, кто взглянет на ситуацию так, как никогда не получится у них с Бет. Они всегда рассматривали ее со слишком близкого расстояния. Но если она объяснит Гейбу свой ход мыслей и он поймет логику, то Рут будет знать, что она на верном пути. И не будет просто бросать в стену дерьмо, как изящно выразилась сегодня Рея.
– Для начала: я считаю, что у Итана был сообщник, – говорит Рут. – Человек, который помог ему заманить Бет в фургон.
– Ничего себе! – Гейб потрясен. – Есть доказательства?
– Нет. Ну, возможно. Жена «убийцы нянь», Хелен…
– Та, что из Осло?
Рут вспоминает, что дала слово молчать о месте жительства Хелен.
– Та, о которой мы не говорим, что она из Осло, но да. Она написала книгу под псевдонимом, а я перевела ее с норвежского на английский. В ней речь идет об этой серии убийств, в которых замешаны они все. Как будто они состоят в некой секте. И секта процветает до сих пор.
Эту часть Рут сама пока пытается осмыслить: как Итану удавалось получать помощь от разных людей.
– Погоди, – говорит она Гейбу. – Я попробую тебе объяснить.
Рут уходит в спальню и возвращается с книгой и записями Кори.
– Ты ведь слышал о гене серийного убийцы? – спрашивает она, вновь усаживаясь на диван. – Ну так вот, это, судя по всему, культурная версия того гена. Мем-версия. – Так ей описал это Кори. – Идеи и представления об убийствах передаются следующим поколениям, воспроизводятся и в итоге как бы начинают жить собственной жизнью. Все, что им нужно для выживания, – это новый носитель, а за ним – следующий. Наверное, это чем-то напоминает вирус.
Кори пишет, что в мире, описанном Хелен в «Nydelig», природа и воспитание объединились, чтобы создать разнородное и вместе с тем связное сообщество убийц (и их пособников), последним плодом которого стал
