Неупокоенные кости - Лорет Энн Уайт
Правда, Клод не раз делал это с Мэри, но она-то не была и вполовину так привлекательна: рослая, крупная, громоздкая и к тому же с какой-то подростковой сыпью на коже. Кроме того, Мэри была чемпионкой школы по борьбе, и Клода ее спортивные успехи не приводили в восторг. Приятели постоянно подшучивали над ним, мол, в случае чего девчонка сразу уложит его на лопатки или возьмет на болевой и так далее в том же духе. Зато Мэри никогда не отказывала ему в сексе, а это было единственное, что имело для него значение. Приятелям он отвечал, что гасит свет, когда ложится с ней в постель, чтобы не видеть ее рыхлого тела. Самой Мэри, похоже, очень хотелось иметь бойфренда, и она нашла для этого безотказный способ: просто раздвигала ноги. Клоду нередко казалось, что он делает Мэри-Все-Наоборот одолжение, когда ложится с ней. В конце концов, он был звездой школьной хоккейной команды и все такое…
Но сейчас он напрочь забыл о Мэри. Она просто выветрилась у него из головы, потому что перед ним была Аннелиза: золотисто-смуглая, светловолосая, бесконечно прекрасная Аннелиза, с длинными и гибкими, как у Барби, руками и ногами. Она была похожа на Джен Брейди из сериала «Семейка Брейди». И на Фэрру Фосетт, которая вышла замуж за человека на шесть миллионов долларов…[24] Не в силах сдерживаться, Клод принялся лихорадочно целовать Аннелизу, а она, просунув язык ему в рот, негромко застонала и начала ритмично толкать его бедрами. Этого хватило, чтобы Клод забыл вообще обо всем, сосредоточившись исключительно на приятных ощущениях. Он забыл, что Аннелиза гуляет с его лучшим другом, забыл, что ей всего пятнадцать.
Он не заметил, как девушка расстегнула молнию у него на джинсах, но почувствовал, как туда проникла ее рука. Клод уже не слышал музыки, доносившейся из главного дома; кровь стучала у него в ушах, выводя совсем другой ритм, пока он вел Аннелизу к скамье за живой изгородью в дальнем конце бассейна – подальше от освещенных окон второго этажа, за которыми, среди безумного мелькания световых пятен, разбрасываемых зеркальным шаром, виднелись силуэты гостей, извивавшихся и раскачивавшихся под песни «Doors».
Аннелиза была в высоких сапогах, но они ему не мешали. Просунув руки ей под юбку, Клод нащупал резинку трусов.
Их соитие было быстрым, лихорадочным, поспешным. Клод кончил, едва успев войти в нее. Аннелизу, впрочем, это устроило. Она, во всяком случае, не протестовала – только хихикнула, поправляя юбку, но Клоду ее смех показался неискренним. Подумать об этом он не успел, потому что в следующий момент заметил среди деревьев неясную тень человека, который наблюдал за ними обоими…
* * *
Мысли Клода сделались тягучими и густыми, как патока. Они едва текли, но все же вынесли из глубин прошлого еще одно воспоминание. Точнее, даже не воспоминание, а просто звук. Тупой звук удара. Влажный треск, с которым монтировка врезается в человеческий череп…
Господи, да его сейчас вырвет!..
– Это не она, – повторил он в телефон. – Этого не может быть. Аннелиза не была беременна… – Клод запнулся. – Или была?..
– Мне она, во всяком случае, ничего об этом не говорила, – отрезал Боб.
– Послушай, – быстро заговорил Клод, – это же просто ерунда. Наверняка ерунда! Ты же сам адвокат, ты должен знать…
– Я никогда не занимался уголовными делами. Моя специализация – мошенничества, хищения и всякое такое.
Сквозь прозрачную панель двери Клод бросил взгляд на площадку. Тренировка закончилась. Мальчишки покидали лед и уходили в раздевалку. Лахлан вопросительно смотрел на него, и Клод почувствовал нарастающее напряжение. Черт, надо что-то делать!.. Повернувшись к двери спиной, он сказал, понизив голос:
– Я что имел в виду… Я тебя поддержу. Мы все поддержим. Если копы потребуют от тебя – или от любого из нас – сдать биоматериал для анализа ДНК, мы все откажемся, и тогда у них ничего не будет. Ведь они не могут заставить нас сдать кровь или слюну без ордера, правда? Это я твердо знаю, я видел немало детективных шоу, и в них… В общем, главное, чтобы мы все были заодно.
Но Боб молчал, и Клод почувствовал первые признаки подступающей паники. Его внезапно прошиб пот, руки затряслись. Боб не знает, что Аннелиза трахалась с другим. Не должен знать. Если бы знал, не молчал бы столько лет… Новая мысль сверкнула у Клода в голове, точно молния. Мотив! Копы будут искать отца этого неродившегося ребенка, потому что, по их мнению, он может оказаться убийцей. И тогда за ордером дело не станет… О боже! Он словно вдруг снова стал шестнадцатилетним подростком – растерянным, испуганным, неуверенным в себе. Что делать?
Машинально он снова посмотрел сквозь дверь на Лахлана, который, смеясь, разговаривал о чем-то с толпой возбужденных игрой мальчишек. В этой толпе был и его, Клода, внук. Клод подумал о нем, подумал о своей жене, о своей жизни… Нет, это не должно случиться. Только не сейчас, когда так много поставлено на кон – когда им всем есть что терять.
Новое воспоминание обрушилось на него. Словно наяву он ощутил мертвый вес тела, которое они куда-то тащили. В нос ударил резкий запах крови и мочи. Его руки как будто снова стали липкими от крови, и Клод, прикрыв глаза, прислонился к стене. Нет, сейчас его точно стошнит. Или он потеряет сознание.
– Мы должны срочно встретиться, – сказал Боб. – Все шестеро. Приезжай сегодня к восьми вечера в дом к Джилл возле Игл-Харбор. Знаешь, где это?
– Я не могу. Мы собирались устроить барбекю, и…
– Деда?..
Клод вздрогнул и обернулся. Его внук, так и не сняв коньки, ковылял к нему от двери.
– Привет, дружок. Я… Боб, я… мне нужно идти. Перезвоню тебе позже.
– Никаких «позже»! Я со вчерашнего дня пытаюсь с тобой связаться. Откладывать нельзя – пресса вот-вот налетит на нас, как мухи на падаль, не говоря уже о копах. В общем, ждем тебя в восемь. Бросай все дела, потому что это важнее. Нужно обсудить план действий, опередить события, пока нас не
