Макбет - Priest P大

У Тао Жаня было похожее предчувствие.

Ло Вэньчжоу затушил окурок.

– Я вот о чём думаю в последние дни…

Тао Жань приготовился было внимательно слушать, ожидая, что сейчас капитан – формально отстранённый от работы, но не забывающий о ней ни на секунду – выдаст какую-то гениальную идею. Однако, к его удивлению, этот болван резко сменил тему:

– …отец Фэй Ду тоже впал в кому после автокатастрофы.

Тао Жань так и не понял, когда эти двое успели так сблизиться. Ещё недавно они затевали ссоры при каждой встрече, а теперь Ло Вэньчжоу не мог и трёх слов произнести, не упомянув Фэй Ду.

– Потерпи ещё немного, – Тао Жань похлопал товарища по плечу. – Врач сказал, что через несколько дней его состояние стабилизируется. А когда он проснётся, его переведут в обычную палату, и ты сможешь навещать его сколько захочется.

– Я не просил меня утешать! Подумай о деле, в конце-то концов! – Ло Вэньчжоу закатил глаза. – В последние дни в больнице мне было нечем заняться, и я заинтересовался тем приложением с аудиокнигами, о котором ты мне рассказывал. Я улизнул из больницы и нашёл диктора, который вёл передачу, пока её ещё транслировали по радио, и он предоставил мне списки эфиров. – Тао Жань невольно подобрался. – В то время, когда погиб лао Ян, Чтец не проявлял активности. Но если заглянуть немного дальше… Когда отец Фэй Ду попал в аварию, Чтец выбрал «Грозовой перевал»[67].

Тао Жань утратил дар речи. Таинственная передача, слушатель с заказами, в которых можно углядеть скрытый смысл, подозрительная смерть старого полицейского и две автокатастрофы… Словно в это мирное время где-то, сокрытая от людских глаз, растянулась связывающая преступления паутина, но стоило подобраться к ней и присмотреться к её запутанным узорам, как начинало казаться, что зрение тебя подводит.

– Если бы я сам не думал о том же, – через некоторое время сказал Тао Жань, – то решил бы сейчас, что твоё сотрясение мозга дало осложнения. Хорошо бы Фэй Ду поскорее прийти в себя, мне кажется, только он сможет пролить свет на ту автокатастрофу. Хотя за все эти годы он никогда не упоминал о ней… Не человек, а Марианская впадина!.. Ну либо мы с тобой сошли с ума.

«Марианская впадина» пролежала в отделении интенсивной терапии ещё два дня, прежде чем её перевели в обычную палату и разрешили посещения.

Когда больничную койку передвинули, Фэй Ду проснулся и с огромным трудом разлепил веки. Он не привык к подобной суете вокруг себя. Перед глазами тут же всё завертелось – не то из-за лекарств, не то из-за того, что он слишком долго лежал неподвижно. Поморщившись от яркого света, Фэй Ду зажмурился и попытался разобраться, что происходит. Внезапно его глаза накрыла чья-то тёплая ладонь, и он сразу успокоился.

– Я здесь, – послышалось у самого его уха. – Всё хорошо. Отдыхай, мы поговорим, когда ты проснёшься.

Глава XXVIII

Голос показался Фэй Ду знакомым, словно он много раз слышал его во снах. Запах сигарет странным образом убаюкивал. Напряжение ушло, мышцы Фэй Ду расслабились, однако перед тем, как окончательно провалиться в мир грёз, он успел подумать, как было бы здорово удержать эту тёплую ладонь подольше… Увы, из одной руки Фэй Ду торчала капельница, а другую накрепко сковывал гипс. Оставалось только смириться.

Как только к Фэй Ду вернулось сознание, он будто снова взял жизнь в свои руки. Казалось, он огородил свою душу скалами, крепкими и надёжными. Ему больше не нужно было бороться за выживание. Во сне он заряжался энергией, и прогресс в его выздоровлении был виден невооружённым глазом.

Без Ло-шисюна, конечно, не обошлось! Он бахвалился, что собственноручно выхаживает Фэй Ду, когда на самом деле всю работу выполняли медсёстры. Задача капитана состояла в том, чтобы навещать пациента в палате, есть завтрак, обед и ужин, а в перерывах пялиться в телевизор, смотреть баскетбольные матчи и кулинарные шоу. Как только он замечал, что Фэй Ду выбился из сил и уснул, то сразу уходил.

Фэй Ду страшно раздражало, что во время еды капитан нарочно садится так, чтобы сквозняк из окна разносил по палате аппетитный аромат свиных рёбрышек. Юноша пока мало чем отличался от трупа – не способен был ни двигаться, ни говорить, но прекрасно видел, как по телевизору показывают процесс приготовления шипящего сочного бифштекса, и чуял доносящиеся со всех сторон восхитительные запахи. Он ещё не успел поправиться, а уже в полной мере ощутил на себе, как выглядит чёрная неблагодарность.

Фэй Ду, лежащий под капельницей с физраствором, негодующе уставился на Ло Вэньчжоу. Капитан встретил его пристальный взгляд, будто не замечая в нём молчаливого упрёка, и как ни в чём не бывало выдал лекцию на отвлечённую тему:

– У моей матушки получается не еда, а помои. Я ей всё время твержу, что мясо надо тушить в соевом соусе, а она не слушает! Говорит, это вредно для здоровья, бульон должен быть прозрачным. Смотри, приправу вовремя не добавили, недосолили, температурный режим не выдержан!.. Если бы я предложил это коту, он бы закопал миску!

Не переставая ворчать, он на глазах у Фэй Ду залпом осушил половину тарелки. Фэй Ду не мог ничего ответить.

Ло Вэньчжоу внимательно посмотрел на него, а затем будто вспомнил о чём-то и наклонился вперёд:

– А что ты так смотришь? Проголодался?

Фэй Ду моргнул, не сводя с капитана глаз.

Ло Вэньчжоу без колебаний отправил в рот последний кусок свиного рёбрышка.

– Скажешь «да» – в следующий раз и тебя угощу.

Фэй Ду не отреагировал. На самом деле его не интересовал суп, ему просто нравилось наблюдать за Ло Вэньчжоу. Этот человек в одиночку мог наделать столько шума, сколько и целой толпе не под силу. Стоило ему появиться на пороге, и холодная пустая палата сразу оживала.

Закончив трапезу, Ло Вэньчжоу не стал беспокоить медсестру, сам дохромал до мусорного ведра, чтобы выбросить одноразовую тарелку и палочки, а затем украдкой, словно воришка, выглянул наружу. Увидев, что в коридоре никого, капитан быстро закрыл дверь и прошмыгнул к койке Фэй Ду.

– Я собираюсь нарушить правила, но ты не выдавай меня, ладно?

Ло Вэньчжоу достал откуда-то маленькую баночку с мёдом.

«Ну надо же, – отстранённо подумал Фэй Ду.

Капитан налил несколько капель мёда в крышку от банки, добавил воды, а затем обмакнул в сладкую жидкость ватную палочку и осторожно провёл ею по обескровленным губами Фэй Ду. Тот аккуратно облизнулся и про себя отметил: «Мёд из нектара японской софоры».

Он посмотрел на капитана и поразился его худобе. Очевидно, свиными рёбрышками было не исцелить столь серьёзные травмы. Ло Вэньчжоу не мог опереться на сломанную ногу и с трудом удерживал её на весу. Из-под закатанных рукавов рубашки виднелись не до конца зажившие царапины. От капитана пахло стиральным порошком, согретым теплом его тела.

Ло Вэньчжоу поил Фэй Ду медовой водой, стараясь не пролить сладкую жидкость на подушку.

– Слушай, как же так вышло? Если бы ты сразу спрятался за своим внедорожником, отделался бы парой царапин, – тихо сказал Ло Вэньчжоу. – Я-то думал, ты профессиональный психопат, мечтающий открыть курсы по обучению идеальным убийствам… На тебя непохоже жертвовать собой ради спасения другого человека.

Фэй Ду едва заметно улыбнулся.

– Ещё и лыбишься! – проворчал Ло Вэньчжоу. – Кстати, я был уверен, что лишился твоего шедевра, но он уцелел! Я попросил купить для него рамку, скоро вставлю в неё и повешу над кроватью.

Поначалу Фэй Ду растерялся, не понимая, о чём речь, а потом вспомнил, как на собрании сделал в своей записной книжке два наброска. На одной страничке капитан был серьёзен и одет в форму, а на второй представал в куда более хулиганском виде – в одном галстуке. Первый листок Ло Вэньчжоу сразу вернул художнику, а второй конфисковал.

Фэй Ду невольно представил себе этот рисунок висящим над кроватью и поразился самовлюблённости капитана.

В кармане Ло Вэньчжоу завибрировал телефон, он одновременно снял трубку и с улыбкой велел Фэй Ду:

– Подожди-ка.