Корабль мертвецов - Юлия Жаркова
Хозяин дома тоже выглядел весьма колючим и ядовитым. Нас он совершенно не замечал, что прибавило уверенности, и мы перестали жаться к стене бедными сиротками. Дверь же удостоилась злобной усмешки, сощуренных глаз и звериного оскала. Нестор Волков явно пребывал не в духе. Прекратив злобно пялиться на дверь, он поправил ворот тёмно-бордовой рубашки, сшитой по последней столичной моде, который скрепляла застёжка из серебристого эаллария — редкого металла, не только баснословно дорогого, но и украшенного вкраплениями не менее редкого камня — Тейнеля, невзрачного, однако изрядно увеличивающего магический резерв владельца. Предусмотрительно, но несколько избыточно, учитывая, что Волков уходить никуда не собирался, а поверх рубашки всё ещё был наброшен домашний халат.
Я осмотрела холл, заметив, что от двери вдоль стены протянулись едва заметные нити охранных заклинаний, по коже пробежало неприятное покалывание, и постепенно это ощущение стало практически невыносимым. Ничего себе, мощность запредельная. Обычно подобные заклинания накладываются на двери и окна, да и то совсем лёгкие, способные разве что отпугнуть непрошеных гостей, как на замке моего нового дома. Здесь же они не только тянулись вдоль стен по всему периметру помещения, но и зачем-то работали на полную мощность, учитывая, что Волков находится в доме.
Макс легонько коснулся моих пальцев и указал на амулет. Сообразив, на что он намекает, я, морщась от зуда по всему телу из-за воздействия охранки, магией увеличила приток лесных туманов к заклинанию невидимости. Секунду спустя я уловила едва различимую туманную дымку, окутавшую наши силуэты, и неприятные ощущения сошли на нет. Ох, эксперимент удался на славу, хм, пока что. Доверие к туманам немного возросло, но я старалась внимательно отслеживать их воздействие.
Волков порывисто развернулся и поднялся по лестнице на второй этаж. Выждав немного, мы покинули наше убежище и, держась на расстоянии, пошли за ним. Нестор отлично ориентировался в собственном доме, даже в столь скудном освещении. Нам же приходилось быть крайне осмотрительными, не выдать себя ни движением, ни звуком (постараться не грохнуть вазу, по меткому замечанию Игната Тиниевича, ох, и не скрипеть паркетом), меньше всего хотелось предстать пред очи хозяина дома. Невидимость невидимостью, а рисковать не стоило, мало ли какие у него ещё фокусы в запасе. Рассмотреть что-либо в царившем вокруг полумраке было сложно, но кое-что из интерьера запечатлелось в моей памяти. Ковёр на ступенях цвета запёкшейся крови — неприятный цвет, перила из металла, красивые, кованые, неудобные и ледяные, у меня от прикосновения к ним онемели пальцы. Картины, совсем не похожие на пейзаж в моём доме, кричащие броские оттенки, хаотичные мазки, аж глаза заслезились. Настроение моё в этом жутком домике достигло нижайшего уровня, атмосфера была откровенно нездоровой и гнетущей. Брр, как можно ежедневно находиться в таком роскошном, вычурном склепе? Так и чокнуться недолго.
Второй этаж представлял собой широкий коридор, от которого по обеим сторонам располагались в общей сложности семь закрытых дверей. Они немного отличались мрачными глянцевыми оттенками: от аспидно-чёрного до тёмно-бордового, и ещё одна — серая и невзрачная располагалась в конце левого коридора. Возле каждой двери горела бледная позолоченная настенная лампа, с хрустальными подвесками.
Хозяин дома распахнул ближайшую дверь и прошествовал вперёд. Макс одним пальцем придержал её за ручку, не позволив закрыться. Входить мы не спешили: мало ли, куда он пошёл и что там находится! Лучше осмотреть комнату и дом чуть позже, стараясь уворачиваться от встречи с Нестором. Тем более нас больше интересовала не сам хозяин дома, а его жена и поиск доказательств причастности к проклятию Алины и к кораблекрушению, в котором погиб отец девушки.
Макс и я заглянули в приоткрытую дверь, за нею обнаружилась столовая. Длинный стол был накрыт на двоих. Столовая на втором этаже — очень необычно. Нестор уселся во главе и залпом выпил напиток из чашки. Судя по аромату, витавшему в столовой, он изволил пить кофе, приготовленный со специями. Позади послышались лёгкие шаги. Мы с Максом синхронно шагнули от двери вглубь коридора, распластавшись по стене. Мимо нас в столовую подошла худенькая брюнетка средних лет в сером платье простого кроя. Волосы были заплетены в косу, движения плавные, но механические — люди обычно так не ходят. Нестор даже не посмотрел в её сторону. Женщина, вернее, жена Нестора Волкова, мама Алины, села за стол и, мерно поднося ложку ко рту, съела то, что лежало на тарелке.
Наблюдая этот завтрак, я почувствовала, как у меня волосы на макушке зашевелились. Женщина не проявляла ни единой эмоции. Присмотрелась к ней, стараясь определить, из-за чего Найра так жутко выглядит, но меня опять ждал провал. Хотя в коридоре я уловила хвост заклятия, жаль, что определить его не успела, а в столовой как отрезало — ни единого следа. Однако, судя по её виду, Найра находилась под воздействием заклятия подчинения. Человек превращался в подобие куклы-марионетки: ни эмоций, ни чувств, полное забытьё. Они теряли способность мыслить и рассуждать, следовали лишь указаниям того, кто наложил заклинание.
Покончив с едой, Найра положила приборы и замерла, глядя в противоположную стену пустым взглядом, сложив руки на коленях. Волков поставил чашку, отодвинул стул — тот проскрежетал ножками по полу — и быстрым шагом отправился в комнату расположенную дольше по коридору. С беспокойством оглянувшись пару раз на несчастную женщину, я осталась стоять на месте. Помочь сейчас маме Алины, пока Нестор поблизости, не представлялось возможным. Нужно подождать, пока выпадет удобный случай, после увести её из столовой и попытаться снять заклинание, вернув ей хотя бы отчасти нормальное состояние, иначе разговора не выйдет. Ох, только я не была уверена, что мне подобное окажется по силам.
Нестор, не закрыв дверь, прошёл в кабинет, уселся за письменный стол и начал строчить кому-то послание, посадив на белый лист дорогой бумаги несколько чернильных пятен. Не подумав стереть их магией, отправил листок порталом. Ответ пришёл быстро, но он его не порадовал, судя по его
