Нерасказанное - Ritter Ka
Теперь уже Симон точно знал: Володи не будет.
А потом дверь гостиной взорвалась движением.
> ПРИМЕЧАНИЕ. Ольга Хоружинская, со шляхты, из Полтавщины. Познакомилась с Франко, когда тому было 29. С.Петлюра женится на Ольге Бельской, со шляхты, из Полтавщины. К моменту встречи ему будет 29.
А. Хоружинская не была принята галицкой общиной, ее звали "москалькой". При этом была активной, казалось. В т.ч.перевозила запретную букву. на Приднепровье.
II. ПЕТРО
В комнату влетел Петр Франко — худенький, похожий на мать, с растрепанными волосами и огромными светлыми глазами, ловившими каждый свет.
– Господин Симон! – воскликнул он, бросаясь к гостю.
Симон успел снять очки и поставить их на стол. Вмиг изменился. В глазах появилась тихая, серебристая теплота.
– Осторожно, Петруся, – улыбнулся он, ласково.
Петр обнял его крепко, искренне, с тем детским доверием, что ее не купишь.
На пороге стоял сам Иван Яковлевич, молча наблюдая.
— А вы когда-нибудь стреляли? – выпалил Петр.
– Только словами, парень, – улыбнулся Симон.
– Но война будет? Господин Владимир Шухевич говорил, что непременно.
– Да. И революция. И снова война. — заверил Симон.
— А вы, господин… будете воевать? – Петр успокоился. Светлые очиска мигнули.
Симон на миг страшно театрально нахмурил брови:
- Будешь много знать - рано состаришься!
Петр рассмеялся.
– Но ты, Петруся, будешь летать! Это я тебе говорю.
- Летать?.. На чем? - шепотом переспросил Петр.
– Вот Сам решишь, и мне расскажешь! - подмигнул Симон.
Франко за спиной буркнул:
— Ну, ты, Симон! Крылья малышу пришиваешь.
- Львов будет Украиной? - выпалил Петр еще.
Симон медленно кивнул.
- Львов и так Украина. Просто не все еще об этом знают.
Малыш ничего не понял, но остался поражен.
> МОНОГРАФИЯ. П. Франко 1.12.1918 г. организовал первое в ист. У. войск. литунство (авиацию) ЗУНР. 50+ боевых вылетов. 1919 г. гл. Директории УНР С. Петлюра присвоил П. Франко чин полковника и вручил именную саблю (им. еще револьвер).
> ПРИМЕЧАНИЕ. 1911 студенты П. Франко и Иван Чмола основывают ПЛАСТ. Е. Коновалец и И. Чмола в Киеве — основатели С. Стрельцов, под патронатом С. Петлюры.
> ПРИМЕЧАНИЕ 2. И.Франко будет похоронен в раритетной вышиванке Шухевича.
III. ФРАНКО
Малый исчез.
Начался взрослый разговор.
— Симон, рассевшийся. Давай, веди за собой. Хотя бы меня. - грянул классик.
Они прошли в кабинет. Симон держал дверь, прикрыл ее за Франком. За ними в кабинет забежал рыжий кот.
"Это мой врач, Мурлика", говорил Франко каждый раз. Рыжий до рыжего.
Кабинет пах деревом, бумагой, пылью старых изданий. Лампа на столе прожектировала хаос рукописей.
Франко присел за стол:
– А где твой друг? – спросил почти весело. — Тот бесценный неограненный бриллиант, которого хвалил Грушевский, а Чикаленко пускал слезу?
Симон усмехнулся уголком губ. Мелькнуло в голове: "Тот "друг" в штаны напугал. Страх, что кто-то увидит его естество, оказался сильнее, чем стремление рецензии. Позор".
– За меня Грушевский тоже скажет. И Русова. Друг мой страдает, я думаю. В веселой компании, с лярвами. — сказал парень.
Франко, еще не успев усесться, машет трубкой:
- Бес с ним! Пока не начали… Ты же, Симон, знаешь это с недоумением?
Симон спокойно:
- Каким именно?
Франко, хмыкнув:
— Да с кем еще? С Максимом тем проклятым, Славинским!
Симон уголком уст:
— Знакомый, но это только будущая работа, как повезет. А что?
Франко сел за стол. Рыжий хвост прыгнул ему на плечи. Иван Яковлевич разводит руками, иронически:
— Дай ему копняка по жопе… он дурачок на целую голову. Лесю потерял! Столько лет прошло по нему — сама шелупонь возле нее. Говорил ей: еден Максим караулит. А он, десять лет до нее что… Весну они стояли и слушали…
Кот на плечах пристально глядит на владельца. Тот стучит кулаком по столу, сердито:
— А теперь она вообще си вцепила в того паскудного Цветка. Господи, слезь и посмотри!
Симон ровно, словно ставя противовес:
— Видел жену Максима. Достойно.
Франко вздыхает, но еще раз рубит:
— Может и так, может и так… Но Лесю потерять — что об дуб головой. Не забудь, Симон: скажи ему, что он козел.
Симон кивнул и засмеялся, передаст непременно, если увидит, либо в Киеве, либо в Питере.
Симон уезжает домой. Он физически ощутил это сладостное чувство тепла вплоть до пальцев на ногах. Родной Киев.
Рыжий нахал окончательно заснул на плечах живого классика. В воздухе завис густой дым.
Франко вертел перо в руках.
Тон его резко изменился:
- Обдумывал? Так на что ты пойдешь ради меня?
Симон посмотрел прямо в глаза:
– Я готов.
Франко внимательно посмотрел.
Это не был ответ на его вопросы.
Но тоже приемлемо.
В кабинете, среди книг и табачного дыма, сгустилась тишина.
> ПРИМЕЧАНИЕ. 1902 г. дом Франков первой посетила Леся Украинка. К матери она писала: «Далеко очень дом, аж за городом. Место хорошее и дом ничего себе».
> ПРИМЕЧАНИЕ 2. Музыковед Климент Квитка записал на фонограф голос И. Франко, мы его можем слышать сегодня. В 1917г. член Ц. Совета, зам. ген. секретаря судебных дел.
## #5. Львов. Раб Божий
Львов. Январь 1905г.
(Володя)
Квартира Володи
I. БРЕД
Время провисает в воздухе.
Загнал себя в угол. Не может он быть сильнее.
Это я. Это моя роль быть первым!
Я сидел на тухлом съезде паяцев и все видел. Публика хочет слушать ЕГО.
Не меня, писателя, гения, которого сам Горький похвалил (получил письмо: обещают гонорар, приглашает к себе!).
А его, Симона-недоучку. Серого. Никакого.
Я. Должен.
Быть.
Первым.
Главным. Единственным.
Не он.
С его бледной кожей. С его потертой одеждой.
Я снова это чувствую. Его нерв. Сухожилие. Безволосое дыхание тонкой холеной поповской кожи.
Дух табака и чего-то мне неизвестного. Ночь, рождественская.
Сейчас этот запах запечатлелся во мне хуже всякой сургучевой печати.
Хочу залезть внутрь. Не в тело. В голову.
Его воля – моя. Чтобы его мысли мои.
Сломаю ребра. Выверните шею. Потому что слабее. А я могу.
Смотрю в стакан: он смеется. Упражняет свои пепельные пряди.
Ледяной блеск. Уста. Что мужчине не подходят.
Я вою. Всеми внутренностями.
Хотел быть писателем. Дурак, подпись обрисовал с Шевченко.
Хотел стоять рядом с классиками. Был в шаге от мечты. Франко. У меня был шанс. Сам все разрушил.
Испугался до дрожей.
Не ушел. Будь там, Франко бы все увидел.
Кто бы я был после этого?
Боли внутри. Ад во рту. Кислород под языком.
Корки спермы и запах пота на помятой невыстиранной одежде.
Противно. Сам себе отвратителен.
Ты хотел славы, Володя. Получил позор.
Череп трещит, как перезрелый арбун херсонский в сентябре.
Он ко мне приходит, как только закрою глаза. Ночью. Иногда в одежде. Иногда без.
В очках. Изысканный. Страшный.
Какой я болван. Оборви это в себе, Володя. Прекращай.
Настоящий писатель должен страдать, но так ли?
Я пробовал писать. Несколько малых форм: эссе, рассказов. Заработать копеечку. Отвлечься.
Да нет.
В каждом ребенке, ребята, женщине я описываю ЕГО.
Он смотрит на меня с каждой написанной строчки.
Женщины. Идут перед глазами сплошной размазанной лентой.
Всякая — его призрак. Толчками усталой плоти я стараюсь
