Идеальная девушка - Рут Уэйр

– Ты вообще зачем пришла? – спросил Райан. – Не для того же, чтобы заставить меня смыть траву в унитаз?

– Нет, – спокойно ответила Эйприл. – Мы с Ханной идем в бар. Хочешь с нами?

Ханна ожидала, что Райан пошлет Эйприл куда подальше, но, к ее удивлению, он одобрительно кивнул.

– Ладно, мне не помешает пинта пива. А ты, – ткнул он пальцем в Эйприл, – хоть и отдала пятьдесят фунтов, за нее заплатишь. Поняла?

– Поняла. – Эйприл взяла Райана под руку, слегка его ущипнула и надменным профессорским тоном произнесла: – Вот мы уже и поладили, мистер Коутс. Вы ведь любите меня.

– Ни хрена подобного, – отрезал Райан. Однако резкость тона пропала, и, когда Эйприл ткнула его в бок, Райан пощекотал ее, заставив взвизгнуть и вырваться.

Он погнался за Эйприл вниз по лестнице, потом через двор. Остальные двинулись следом.

– Караул, нападают! – пищала Эйприл, когда они свернули за угол библиотеки. – Спасите!

– О господи, – простонал Уилл, когда Райан и Эйприл исчезли в полумраке розария. – Клянусь, она меня доконает, Ханна. Лишит меня жизни. Правда!

– Но ты ее любишь?

Потом Ханна пыталась понять, не померещилось ли ей, будто Уилл запнулся и отвел глаза, прежде чем ответить.

– Люблю, – наконец сказал он. – Конечно, люблю. Знаешь, как говорят? С ней плохо, а без нее никуда.

– Ну да, конечно, любишь, – уныло повторила Ханна.

Хью и Эмили их обогнали; теперь она осталась с Уиллом наедине в тронутом морозцем розарии. Кампус выглядел молчаливым и безлюдным, несмотря на десятки зданий и массу студентов и преподавателей, находившихся под их крышами.

После

Ханна только через пятнадцать минут, обливаясь потом, взбирается по лестнице, ведущей к приемной отделения гинекологии, сжимая в одной пятерне дневник будущей матери, а в другой – сумочку. Лицо алеет, сердце тяжело стучит. Как она могла забыть о приеме?

В дальнем конце коридора из-за двери выглядывает женщина.

– Вы Ханна де Частинг?

– Да! Извините. – Ханна старается дышать спокойнее.

– Ничего-ничего, проходите.

Ханна заходит в маленький кабинет, садится на пластмассовый стул и стаскивает пальто. Она заранее знает, что ее ожидает. По ложбинке вдоль спины сбегает капля пота, Ханна трется спиной о спинку, чтобы избавиться от щекотки.

– Дневник наблюдений принесли? – спрашивает гинеколог.

Ханна, кивнув, передает папку.

– А пробу на анализ?

– Ой! – Ханна хлопает себя по лбу. – Прошу прощения. В суматохе совершенно забыла.

– Ничего, ее можно сдать после приема. Итак, что тут у нас… – Врач смотрит на календарь. – Двадцать две плюс четыре, правильно? Хорошо. Ложитесь на кушетку, посмотрим ваш живот.

Еще раз кивнув, Ханна ложится, стараясь не сильно сдвинуть тонкую бумагу, покрывающую скользкую поверхность кушетки. На Ханне эластичное трикотажное платье. Даже лежа, она отчетливо видит под тканью все еще удивляющий ее круглый, выпуклый живот. Врач измеряет полуокружность живота от ребер до лобковой кости, затем ловко просовывает под платье стетоскоп, некоторое время слушает и, наконец, заносит в журнал Ханны несколько цифр.

– Все хорошо. Размеры для двадцати двух недель в норме, сердцебиение ребенка четкое и уверенное. Сядьте. – Она помогает Ханне приподняться, подставив крепкую руку с бледной кожей, ждет, пока Ханна опустит ноги на пол. – Теперь давайте измерим давление.

Врач оборачивает вокруг руки Ханны пластмассовую манжету – пластик холодит разгоряченную кожу – и накачивает воздух. Прижав стетоскоп к внутренней стороне руки Ханны, ведет отсчет. Между ее бровями пролегает небольшая складка.

– Гм, подождем немного и попробуем еще раз. Тем временем, может, приготовите пробу? Туалет в коридоре.

Врач подает Ханне прозрачную склянку и кивает на дверь. Ханна послушно сползает с кушетки и, испытывая легкую тревогу, идет по коридору. В туалете она закрывает глаза, стараясь отогнать все мысли об Эйприл, Райане и Джерайнте, но они не исчезают, осаждая ее со всех сторон, мешая думать, вторгаясь в настоящее, где должна находиться только она и ее ребенок.

Ханна возвращается в кабинет и отдает еще теплый сосуд с легким чувством стыда, который всякий раз охватывает ее при сдаче анализов. Врач окунает в склянку какую-то палочку, считывает показания и кивает:

– Прекрасно. Здесь не о чем беспокоиться. Еще раз измерим давление, и сможете идти.

Ханна подставляет руку, врач опять надевает и накачивает манжету – на этот раз она жмет гораздо сильнее. Повисает молчание. Ханна чувствует, как в руке, пытаясь преодолеть препятствие, пульсирует кровь. Врач тяжело дышит через рот; как видно, у нее насморк и она не может дышать носом.

Наконец она выпрямляется и расстегивает манжету.

– Что ж, пока ничего страшного, но давление у вас довольно высокое.

– Я сюда бегом бежала, – объясняет Ханна, опуская закатанный рукав.

– Приходите на следующей неделе. Надеюсь, все будет в норме.

– На следующей неделе? – пугается Ханна. Обычно она приходит раз в месяц. Мысль о том, что обнаружили что-то серьезное, требующее проверки через неделю, ее расстраивает. – Вы уверены?

– Это будет двадцать первое… – Женщина водит пальцем по журналу приема посетителей. – Время после обеда уже занято… есть окошко в девять сорок утра. Сможете?

Ханна со вздохом кивает и достает телефон, чтобы ввести дату приема.

– Разумеется. Но давление поднялось из-за спешки.

– Скорее всего, вы правы. Однако, как говорится, береженого бог бережет. А теперь ступайте домой и отдохните.

Ханна кивает и уходит, но еще на пороге в голову как незваный гость проникает мысль о сообщении Джерайнта, и она печально думает: «Если бы все было так просто».

До

– Нет, не могу, – произнесла Ханна, стоя в центре гостиной и ощущая прилив тошноты вкупе с отвратительной щекоткой в животе. – Не могу. Как я пойду туда и буду стоять у всех на виду?

– Хорошо, тогда я схожу. – Эйприл встала и с наслаждением потянулась. – И тебе напишу. Кастаньеты – главный приз, большой палец вверх – второе место, череп и кости – третье.

– Ну ты и дура! – воскликнула Ханна, не удержавшись от смеха. Ей как раз не хватало такого отношения: типа никогда не принимай все всерьез. Это не конец света!.. Впрочем, больше всего Ханну уязвляла несправедливость. Эйприл вообще не сдавала податей, ее преподаватель посчитал, что на первом курсе рановато устраивать экзамены. Уилл и Райан подготовили расширенное сочинение, оценки им сообщили на той же неделе. В то же время Хью, бледному и дрожащему, облаченному в академическую мантию, пришлось сидеть и писать настоящую экзаменационную работу. Теперь в ожидании результатов он каждое утро бегал проверять свою ячейку.

Ханна даже не знала, каким образом ей сообщат ее собственные оценки, – опустят листок бумаги в ячейку или доктор