Загадка датского сказочника - Игорь Мирецкий
– Вот, – протянул ему Купер пакет с курткой, – возвращаю вам, спасибо!
Линдеберг заглянул в пакет.
– А уже известно, – тут же поинтересовался Купер, – когда я смогу забрать свое пальто?
– К сожалению, криминалисты пока еще работают с ним. Это может занять пару дней. Прошу вас, – Линдеберг открыл дверь, – проходите.
Сначала Ида, а затем приунывший Купер и Линдеберг с врученным ему пакетом зашли в переговорную и сели за стол. Ида переглянулась с Купером и уже было открыла рот, чтобы изложить их общую просьбу, но следователь опередил ее. Глядя на Купера, он произнес:
– Хочу сразу вас спросить кое о чем как эксперта. Вы ведь специализируетесь на древнескандинавской мифологии, так?
– Да.
– Отлично. Мне известно, конечно, кто такие Один, Тор и Локи. Основные боги как-то у всех на слуху. Но кого называли «сын Локи»? И что может означать фраза «сын Локи разорвет свои цепи»?
Так, значит, не послышалось, паренек и правда произнес это по телефону! Следователь зачем-то спрашивал его о том же самом.
– Сын Локи – это Фенрир, – пояснил Купер. – Огромный и страшный волк. Боги сковали его цепью, чтобы он не причинил никому вреда. Но однажды, согласно пророчествам, Фенрир разорвет свои путы – и так начнется Рагнарёк.
– Конец света?! – встревожился Линдеберг.
– Да, в христианской культуре его принято называть Апокалипсисом, а у древних скандинавов использовалось слово Рагнарёк.
Казалось, что Линдеберг судорожно размышляет о чем-то.
– Скажите, – произнес он с заметным беспокойством, – а тот текст Андерсена, который был в книге Эленшлегера… он как-то связан с темой Рагнарёка?
Теперь уже Купер крепко задумался. Вчера и слушать ничего не хотел про загадку Андерсена, а теперь вдруг такие вопросы!
– Ну, – начал он, – текст автографа не о Рагнарёке. Но Андерсен упоминает там Одрёрир. Это котел, в котором у богов хранится Мёд поэзии. По другой версии – Мёд мудрости. А в день Рагнарёка бог Один перед решающей битвой между богами и великанами должен отправиться пить Мёд мудрости. Так что да, Мёд мудрости и Рагнарёк связаны между собой.
– То есть Один будет пить из Одрёрира в день Рагнарёка?
– Прямо нигде не говорится. Согласно «Эддам», он будет пить из некоего «источника Мимира». Но это Мёд, дарующий мудрость. – Купер наморщил лоб. – Скорее всего, и источник Мимира, и Одрёрир изначально были одним и тем же. А ко времени записи «Эдд» уже воспринимались как нечто разное.
Линдеберг рассеянно кивнул. Он все еще напряженно обдумывал что-то.
– Видите ли, – продолжил Купер, – все древние скандинавские мифы были записаны, когда после окончания эпохи викингов прошло больше века. «Старшую Эдду», «Младшую Эдду» и все саги писали христиане. Странно, что они вообще этим занялись… и именно в Исландии, больше нигде в Скандинавии. – Купер увлекался все больше и больше. – Ученые до сих пор спорят, что в записях реально передает верования викингов, а что привнесено христианами! Последние наверняка многое не так поняли, что-то умышленно или случайно исказили. Поэтому что же реально было в головах у скандинавов в эпоху викингов, то есть приблизительно с 750 до 1050 года, – это отдельный и очень интересный научный вопрос по реконструкции…
– Понял-понял, спасибо. – Линдеберг поспешил остановить воодушевившегося аспиранта.
Повисшей паузой тут же воспользовалась Ида.
– Мы разгадали загадку Андерсена, – выпалила она. – Поняли, где был зарыт Одрёрир. Уже побывали там с глубинным металлоискателем. Одрёрир кто-то украл и зарыл в землю пустой ящик!
Если целью Иды было вытащить Линдеберга из раздумий, в которые он окончательно провалился, то ей это удалось. Следователь удивленно взглянул на нее:
– Что, простите?
Глава 15
Линдеберг докуривал сигарету, стоя в специально отведенном для этого закутке. Купер и Ида ушли, оставив следователя наедине с вихрем самых хаотичных мыслей, которые только можно было вообразить. И никакой сигаретный дым, похоже, не мог тут помочь.
Теперь еще и Эрстед? В далеком 1835 году великий датский физик вырыл яму на поле для верховой езды возле замка Кристиансборг и спрятал там мифологический Одрёрир? Господи, ну какой же бред, почти вслух простонал Линдеберг.
Ему вспомнилось, как преподавательница физики демонстрировала в школе опыт, который прославил датчанина на весь мир. В опыте вроде бы присутствовал магнит, какая-то стрелка, и все это так или иначе было связано с электромагнетизмом. Линдеберг никогда особо не интересовался физикой, поэтому сейчас не мог толком вспомнить, в чем была суть гениального открытия.
А письмо с угрозами устроить конец света? «Еще до захода солнца сын Локи разорвет свои цепи». Скорее всего, его прислали те самые сектанты. Стоило ли воспринимать это всерьез? Учитывая, что труп Оливии лежал сейчас в морге и покрывался волдырями от неизвестного яда… Что, если фанатики готовятся отравить всю городскую систему водоснабжения? Или применить какое-то биологическое оружие массового поражения?
Странно вообще-то, что они решили сообщить об этом мне. Почему не журналистам? Разве террористы в таких случаях не обращаются в крупнейшие СМИ?
Выяснить, не повреждал ли кто-то брусчатку перед парламентом, как об этом настойчиво просили продавщица из книжного и американец, – ну, в принципе, проделать такое было возможно. Но на это уйдет неизвестно сколько времени. Ведь нет никакой даты. Даже приблизительной. Как и кому сформулировать запрос?
А секта грозится устроить чертов Рагнарёк уже в ближайшие часы!
Бросив окурок в урну, растерянный Линдеберг направился в отдел и буквально перед самой дверью столкнулся с идущим туда же Мортеном. Толстяк только сейчас заявился на работу. На то у него явно имелась какая-то уважительная причина, и Линдеберг с завистью посмотрел на хорошо выспавшегося коллегу. Наверняка вчера, как передал мне дело на болотах, поехал домой и так и продрых до сих пор.
– Привет, – сказал Мортен и облизал губы. – Ты новости сейчас смотрел?
Коллеги остановились перед дверью, обменявшись крепким рукопожатием.
– Привет. Я вообще-то с утра на службе, в отличие от некоторых. А что там?
Мортен провел рукой по своим вьющимся волосам.
– Уже вовсю трубят о связи между убийством Оливии и смертью Нильсена. Разнюхали, паразиты, что профессор вел у ее класса занятия в частной гимназии.
– Так, и что еще говорят?
– Больше ничего. Теряются в догадках. Все как обычно. Показывают интервью с одноклассниками – те в слезах рассказывают, какая Оливия была
