Искатель, 2002 №3 - Станислав Васильевич Родионов
Оперативник без сейфа, что пиджак без карманов. Что карман без денег. Я отсутствовал две недели. Хотя сейф закрыт и опечатан, распахиваешь его так, словно ждешь увидеть что-то новенькое и необычное.
Увидел я материал Пашковой. Теперь знал, чем он меня тревожит — недоделанностью. Чего-то, вытекающего из текста бумаг, я не проверил. Видимо свежий сибирский воздух мою голову проветрил…
Адрес. Пашкова жила в доме номер пять по улице Свободной. В их двор опускалась «летающая тарелка», о чем участковый сообщал в рапорте, который мне показывал майор.
В канцелярии рапорт нашелся. Улица Свободная, дом пять, двор… вмятины на почве, тридцать микрорентген… Четверо жильцов видели…
Я изловчился со временем и вечером побывал в этих квартирах. Расклад такой. Одна бабушка что-то видела, а что, не знает; вторая бабушка вообще ничего не видела, участковому ничего не говорила и, слава Богу, жизнь прожила и под судом и следствием не состояла; мужчина видел, но это был свет суперфар «нового русского»; студент же объяснил, что во дворе мальчишки взорвали какое-то пиротехническое устройство…
Свет суперфар, а в квартиру проник инопланетянин? Взорвали пиротехническое устройство, а Пашкову изнасиловали?
Я вызвал ее по телефону.
Поздняя осень: ночью минус, утром ноль, днем плюс. Отопительный сезон еще не открыли, и раздевалка в РУВД не работала. Это я к тому, что мне хотелось видеть ее фигуру, но Пашкова пришла в просторном голубом плаще с множеством пряжечек и кнопочек какого-то синего металла.
— Красивый плащик, — начал я разговор.
— Голубой, цвета одиночества.
Я искал следы беременности. Говорят, на лице случаются пятна… Их не было, а живот скрывал цвет одиночества.
Она спросила:
— Зачем вызвали?
Нелогичный вопрос для человека, подавшего жалобу в милицию; логичный вопрос для человека, которому в милиции не поверили.
— Как протекает беременность? — выдавил я, по-моему, идиотский вопрос.
— Скоро четыре месяца.
— Чувствуете себя нормально?
— По-моему, они меня посещают.
— Кто? — неуверенно спросил я, потому что просил участкового посетить ее.
— Инопланетяне.
— Теперь-то зачем?
— Подпитывают во сне.
— И опять прилетает «тарелка»?
— Нет, аппарат, который изгибается под углом и не имеет тени.
Пашкова изменилась. Уверенность в голосе и в движениях. Глаза, которые слабо просматривались под ресницами-махаонами, как бы слегка выползли на свет божий — карие глаза, в тон густо-кофейных волос. Губы… Какой кренделек? Алые стрелы, нацеленные двумя краешками рта в две разные стороны.
Татьяна раскрыла сумочку и протянула мне вырезку из газеты. Статья «НЛО во дворе». Я сразу узнал стиль репортера Колечкиной. Насмешники, где вы — ау! Неопознанный летающий объект приземлился на улице Свободной…» Я хотел прочесть всю статью, но Пашкова дала другую вырезку из другой газеты: «Критики паранормальных явлений посрамлены…» И дальше про сексуального инопланетянина.
Я буркнул:
— Еще есть?
— Дома, статья в журнале. Я работу бросила.
— Почему?
— Некогда, сплошные выступления.
— Где же? — По поводу чего я догадался.
— В жилконторах, в школах, в научных учреждениях…
— Каких?
— Завтра делаю доклад в Обществе космических парапсихологов.
— А есть такое?
— Оно входит в Академию кармы.
Ее глаза сияли карим блеском. Мои глаза, видимо, потускнели. Так на них давило недоумение. Заниматься проверкой этого материала и дальше?.. А если она забеременела от какого-нибудь Владика или Алика? Я стану посмешищем. Не заниматься дальше проверкой этого материала?.. Прослыву отсталым, старомодным и прочим коммунякой.
— Таня, и кто же у тебя родится?
— Это знают только Они.
— Кто «они!?
— С большой буквы. Они.
Мне тоже хотелось знать, поэтому я зашел с другой стороны:
— А не боишься?
— Чего?
— Вдруг родится какой-нибудь перепончатолапый зеленого цвета или металлоидный с масленкой в темечке?
— Шутите? — улыбнулась она.
Мне ничего не оставалось, как играть дальше. Тоном любимого дядюшки, я спросил:
— Как назовешь-то? Небось, Йо или Мяу?
— Будут решать Они.
— Таня, я знаю имя подходящее для инопланетного существа…
— Какое?
— Назови его ГИБДД.
Мои глаза сделали вот что — поднялись к потолку и глянули оттуда. И что увидели? В кабинете беседуют двое сумасшедших.
При первой же возможности я завернул в прокуратуру. Старший следователь по особо важным делам, советник юстиции Сергей Георгиевич Рябинин, как правило, бывал лишь в трех местах: у себя в кабинете, на месте происшествия или спал дома. Он устало улыбнулся мне из-под очков, из-под седеющих лохм.
Я польстил:
— Приятно, когда следователь улыбается.
— Боря, людей это ставит в тупик.
— Улыбка?
— Обвинение, протоколы, аресты… И вдруг улыбка. Как топор зацвел.
Рябинин полез в шкафчик за чашками, ложками, сахарницей… Не было только банки растворимого кофе — появилась банка с цейлонским чаем. Следователь почти извинился:
— Боря, перешел на чай — сердцебиение.
— Сергей Георгиевич, это не от кофе, а от работы.
— Строят дом, убирают хлеб, сочиняют книгу… Всякое дело имеет конец. А наше?
— Наоборот — преступность растет.
— Боря, ты знаешь — я законник. Всю жизнь борюсь с преступниками. Мне уже за пятьдесят, а они все не кончаются. Боря, мне надоело быть законником.
— А что?
— Хочется сорваться и всех их перестрелять…
— К такой матери, — кончил я его мысль, зная, чго Рябинин не матерится.
Цейлонский чай не хуже растворимого кофе. Вернее, лучше. Он пахнет не цветами и не листьями — он пахнет ароматными солнечными веточками. Его пьют без сахара. Я пропал из поля зрения следователя — цейлонский пар затуманил стекла его очков. Но мои заботы он приметил.
— Ну, Боря, что?
Я рассказал про инопланетянина-насильника и потерпевшую девушку Таню. Рябинин оживился, что выразилось в том, что горячий чай он допил судорожными торопливыми глотками. Любил он запутанные дела.
— Боря, версия, лежащая под рукой: психически больная.
— На учете не состоит.
— Есть такие состояния, которые медицина не подсекает или не считает болезнью. Что-то вроде невменяемости. Это когда соединяются раздражительность, несдержанность и крайняя глупость. Вот и преступник.
— Сергей Георгиевич, Пашкова не раздражительна и не совсем глупа.
— Тогда заварим еще чаю.
Он выбросил спитую заварку, засыпал новую, залил кипятком и сел ждать. Но я видел, что он думает так сосредоточенно, что и чай, и я для него отстранились. Рябинин протер очки, очищая стекла для нового воспарения.
— Боря, с твоим подходом к этой истории ты не разберешься.
— Каким моим подходом?
— Логическим.
— Вы же сами утверждали, что логика — это основа ума!
— Для логичных ситуаций, а твоя ситуация вне логики.
— Что
