Секреты Примроуз-сквер 1 - Татьяна Лаас
— Спасибо, я сама. Утром только скажи кухарке, что молоко и мед взяла я, чтобы никого из слуг не наказали, хорошо?
— Хорошо, лэса… Я передам… — Он вновь опустился на пол и продолжил заниматься обувью. Аликс же направилась на кухню.
Знала бы она, зажигая чайную свечу для разогрева молока, ища само молоко и мед, мешая их и наливая в кружку, о чем сейчас думал Вэл, то пришла бы в ужас. Или… Или загордилась бы собой.
Вэл лежал в постели, глядя в бархатный полог и вспоминал своих любовниц. Роскошную Маргрет, томную Элизабет, роковую Кэролайн, глупую, ушедшую к Алану Сесиль… Им бы никогда не пришло в голову спускаться ночью в кухню за теплым молоком… Даже мать, иногда сидевшая у его постели в детстве, когда он болел, не ходила сама на кухню, а посылала горничную. А эта хрупкая птичка пошла сама, потому что так быстрее. Быстрее! Быстрее…
Может, действительно, как и говорил Верн, все не так страшно, и все еще может наладиться между ним и Аликс, до сих пор предпочитающей из всех книг, наличествующих в огромной библиотеке Гровексов, сказки. Если, конечно, суровая погода Ледяных островов не прикончит её. Надо быстрее найти Безумца, надо быстрее со всем разобраться, пока он тут, в столице. В изгнании это будет сделать гораздо сложнее. Надо нанять хорошего ангела, способного утереть нос этому глупцу Вуду. Надо же придумать! Надо же быть таким идиотом, чтобы, услышав у кого-то из магов, обследовавших места преступления Безумца, о сливах — а ведь эту информацию сочли явно лишней, её даже на суде не озвучивали, — записать в преступники единственного живущего на Примроуз-сквер мага. Вуд в своей глупости превзошел все представления Вэла о полиции и людях, там служащих.
— Проклятые эльфы, за что мне все это… — он прикрыл глаза.
Аликс отправила в мойку грязную посуду, вернула в ледник бутыль с молоком и направилась наверх, в спальню.
Она осторожно, на цыпочках вошла в комнату — пока она ходила, Вэл, кажется, заснул. Он лежал, закинув левую руку за голову, рукав сбился, обнажая запястье, и Аликс не выдержала. Поставив на стол лампу и кружку с молоком, она склонилась над Вэлом, рассматривая безупречно зеркальный блокиратор. Бинт, наложенный на запястье, уже сняли, и на чуть смуглой коже явственно был виден красноватый поперечный шрам, пересекавший руку. Аликс вздрогнула — она вспомнила, как бежала через холл бледная Полин, прижимающая к себе коробку с пистолетами, как они вдвоем прятали её в шкафу, чтобы отец не совершил непростительного, а Вэл… Аликс сглотнула… Он… Он… Она отшатнулась в сторону, натыкаясь на стол.
Вэл открыл глаза, замечая её испуг.
— Аликс?
— Вы… Ты… — она не смогла сказать это вслух. Он проследил её взгляд и сел в кровати, одергивая манжеты рубашки:
— Да, я еще и грешник, Аликс.
Она подала трясущимися руками кружку с молоком:
— Нельзя же так…
Вэл ядовито сказал, беря кружку:
— Нельзя вешать людей на потеху толпе. Нельзя ходить на казни, как в театр. Нельзя тыкать пальцами в обреченных и делать ставки, сколько тот протанцует на веревке. Вот это точно нельзя… — он поднял больные, растерянные глаза на Аликс и потер запястье. — Тогда мне это показалось выходом, может и неправильным. Там в тюрьме все видится иначе.
Он залпом выпил молоко и поставил кружку на стол:
— Спасибо, Аликс… И ложись в кровать — тебе надо поспать, дни у нас, как на подбор, тяжелые.
Вэл дождался, пока Аликс послушно вернется в постель, и погасил лампу, в этот раз вспомнив про вентиль и не пытаясь прибегнуть к магии.
Дождь за окном закончился, остался лишь громкий стук капель, падающих с сандрика над окном. Ветер разогнал тучи, и в комнате на полу появились квадраты призрачного лунного света. Аликс лежала на боку, рассматривая тени и не могла заснуть. Её чуть потряхивало от происходящего. Перед глазами так и стояли заплаканная Полин и растерянный отец, который чуть не совершил непоправимое, а ведь потом приехал кузен, и все наладилось! А отца уже могло и не быть, и клеймо самоубийцы навсегда бы легло на всю семью… Вспоминался шрам на запястье Вэла, горечь в его голосе, слова Вуда о том, что Вэл, возможно, ничего не понимал из того, что творил… И ребенок, уже возможно живущий у неё под сердцем, и если… Если… Если Вэла не будет, то что тогда будет ждать их с малышом вдвоем? Она не сможет противостоять королю, она не сможет отстоять своё дитя. И отец не придет ей на помощь — пусть она и спасла семью, но втянула их в такой скандал, что они будут держаться от Аликс как можно дальше, чтобы Полин смогла все же удачно выйти замуж… Кажется, Аликс плакала — квадраты лунного света расплывались перед глазами… Или она просто очень хотела спать. Или… Как Вэл, убежать из этого мира…
Вэл тихо прошептал в темноту:
— Проклятые эльфы…
Зашуршало одеяло, кровать прогнулась, и теплые руки обняли Аликс со спины, укачивая:
— Тише, тише, малыш… Я не обижу тебя.
— Пожалуйста… Больше не надо… Больше не пробуй, хорошо? — голос её все же дрожал от слез.
— Аликс?
— Не пробуй больше — отец чуть не совершил подобное, но в семье все наладилось! Понимаешь? И дело даже не в богах и их заветах, а в том, что никогда не знаешь, что будет дальше, Вэл… Я… Я не вынесу, я не смогу защитить нашего малыша в одиночестве.
Руки на миг на её плечах резко сжались, а потом расслабились. Вэл тихо прошептал куда-то:
— Небеса, за что мне это…
— Вэл, пожалуйста… Вуд сказал, что без магии ты не Безумец, он сказал, что ты не понимал, что творил. Я могу… Я могу это понять и принять. Все будет хорошо. Просто… Сам прими случившееся, и не делай так, как… В тюрьме… Больше…
— Малыш… — Вэл отпрянул в сторону, но лишь затем, чтобы удобнее улечься в кровати, а потом притянул Аликс к себе, прижимая к груди и укачивая. — Я уже сказал… А я всегда держу свое слово. Я не допущу, чтобы моих детей отняли. Даже королю это не позволю. Это главное. Хотя нет, главное другое — мы с тобой не ждем малыша. Это совершенно точно. Мы не ждем малыша. Поверь, когда мы решим завести ребенка, ты такое точно не пропустишь. Просто запомни на будущее — такое пропустить не получится. Еще… Я клянусь, что не доставлю Вуду радости и не совершу глупости — вот сейчас точно
