Замок проклятых - Ромина Гарбер
Жилой район заканчивается, перед нами крутой подъем к воротам замка.
– Дальше я сама дойду.
Фелипе не реагирует на мои слова и продолжает идти. Он уверенно подходит к потайной двери в воротах, охраняемых гаргульями, провозит тележку, а затем придерживает дверь для меня. Я со страхом думаю, что он не остановится у входной двери, поскольку знает, что сегодня я в замке одна.
Ну формально одна. О Себастиане он не догадывается.
Я вспоминаю о чудовище-тени, и все сжимается у меня внутри. Не знаю, что меня тревожит больше: то, что я вот-вот увижу его, или то, что его там не будет. Особенно не по себе от того, что тетя уехала и в замке никого, кроме нас с Себастианом, не будет.
Фелипе везет тележку сквозь сад, и я говорю ему:
– Спасибо, что проводил, можешь идти теперь.
Не обращая на меня внимания, он пробирается сквозь разросшуюся листву к массивным дверям. Я останавливаюсь, скрестив руки на груди, мне не хочется доставать ключ, пока он не уйдет.
Фелипе шумно вздыхает.
– Прости, Эстела! Я знаю, что сегодня я слишком многое себе позволил. Мне невыносима мысль, что ты больше не захочешь дружить со мной.
– Если будешь разговаривать со мной так, как сегодня у себя дома, то мне и правда больше не захочется с тобой общаться. Ты перегнул палку.
– Ты права, прости! – Он оставляет тележку и подходит ко мне. – Не хочется уходить, когда ты в таком настроении. Можно я зайду, помогу тебе разобраться с едой…
Бум! Прежде чем я успеваю ответить, дверь дребезжит и трясется, будто одна из гаргулий решила постучать по ней изнутри.
Фелипе удивленно таращится на меня.
– Что это такое?
Бум! Горгулья снова сотрясает дверь.
– Замок проклят, забыл, что ли? – Я прикусываю губу, чтобы не рассмеяться, и вставляю ключ в замок, и дверь сразу же перестает трястись.
– Buenas noches![55] – кричу я и затаскиваю тележку внутрь. – Завтра верну ее тебе.
Я закрываю дверь и ищу глазами Себастиана, с трудом сдерживая смех, но мое веселье улетучивается, как только я понимаю, что его нет в холле.
На полу посреди холла горит свеча. За ней, чуть подальше, горит еще одна, за второй – третья, четвертая и так далее. Мое сердце начинает отбивать другую мелодию, более нежную, чем тяжелый ритм страха.
Не знаю, чего я ожидала после того, что случилось прошлой ночью, но точно не этого. Я толкаю тележку и иду по этой сияющей тропе, задувая по дороге каждую свечу. Папа много раз расследовал поджоги, и поэтому я знаю, какой жуткий пожар может случиться от одной невинной свечи.
Я оставляю еду на кухне (разберу ее позже), а сама иду дальше, куда манят меня огоньки свечей. Свечи заканчиваются сразу же за обеденной залой, у стеллажа, встроенного в багровую стену коридора.
Последняя свеча стоит на полке в середине стеллажа. Я беру ее, чтобы осветить все темные уголки и понять, что делать дальше. Замечаю маленькую дырочку в деревянной стенке, будто след от выкрученного винтика, и касаюсь ее кончиком пальца. Раздается щелчок, и стеллаж отделяется от стены, как дверь.
С другой стороны этой двери одинокая свеча освещает осыпающееся крыло замка. Мебели здесь нет, краска на стенах облупилась, а пол засыпан деревянными и каменными обломками. Если комнаты в восточном крыле выглядят так, будто ими не занимались лет десять, то это крыло заброшено уже целое столетие. Либо оно изначально не было достроено, либо развалилось на части.
– Себастиан? – зову я, когда вижу еще одну свечу чуть дальше.
В стенах огромные трещины, дом так странно и пугающе скрипит. Я вспоминаю слова Беатрис о том, что замок сильно обветшал и по нему опасно бродить. Такое ощущение, что земля в прямом смысле уходит из-под ног, хотя я точно не уверена.
– Себастиан, где ты?
Он не отвечает, а я задуваю 198-ю по моим подсчетам свечу. Все это уже совсем не романтично. Вокруг становится все темнее и холоднее, и в конце концов не остается больше ни одной свечи.
– Что происходит? – спрашиваю я дрожащим голосом.
Темнота окутывает меня мягким одеялом. Что-то касается моего плеча, я вздрагиваю и резко оборачиваюсь.
– Себастиан?
За мной никого.
– Прекрати это немедленно! – Я скрещиваю руки на груди, чтобы они не дрожали. – Или покажись, или я ухожу…
В темноте вдруг загорается свеча. Я подхожу ближе и вижу, что свеча освещает стену. Это тупик. Я поднимаю свечку и в замешательстве кручусь вокруг своей оси, пытаясь что-то понять, потом смотрю на пол и вижу красный ковер.
Со свечой в руке я наклоняюсь и приподнимаю край ковра. Под ковром люк, точно такой же, как тот, что ведет в пурпурную комнату. Я поднимаю деревянную крышку люка и вижу слабо освещенную лестницу. Безумно и опасно спускаться вниз – это понятно даже мне. Не уверена, стоит ли мне вообще туда спускаться, я же не знаю, что задумал Себастиан. Когда он укусил меня, я впервые после трагедии в метро увидела черный дым. Мне нужно понять, что это значит.
Я спускаюсь по ступеням, освещая себе путь свечой, вскоре оказываюсь в огромном подвале; он такой большой, что крошечный огонек не может его осветить. Я замечаю уже привычные мне красные лампы высоко на стенах, но даже они не способны рассеять мрак. Мне приходится обойти весь подвал, чтобы хоть что-то в нем разглядеть.
Первое, на что я натыкаюсь, – это нечто, напоминающее по виду металлическую клетку. Когда глаза привыкают к темноте, я различаю цепи с наручниками, прикрепленные к решетке. У меня пересыхает во рту. Зачем чудовище-тень привело меня сюда?
Я подхожу к деревянной балке, свеча в моей руке освещает нечто, похожее на алтарь. Все это напоминает какую-то компьютерную игру. Где я? В подземной темнице?
– Себастиан! – кричу я. – Отзовись!
Я вижу перед собой стену, и, когда поднимаю свечу, вижу, что это исцарапанная ножами и кинжалами доска, будто ее проткнули тысячу раз…
– А-а-а-а! – кричу я, когда кинжал вонзается в доску рядом с моим лицом.
Я буквально ощутила, как он пролетел мимо. Доска трясется, и я роняю свечу. Подвал погружается во мрак. «Бум-бум-бум» – бешено колотится сердце.
– Да что с тобой? – ору я в пустоту. – Трус! Хочешь убить меня? Сначала покажись!
Себастиан
