Черные крылья - Николай Иванович Леонов

– Так. Стоп. Вы только что сказали, что прогремел взрыв, и в то же время сказали, что самолет не погиб? – заинтересовался Лев в том числе и ее отношением к самолету. Симонова говорила о самолете как о ком-то живом.

– «Лет-410» очень интересный самолет. У него маленьких багажный отсек над пассажирским. Далеко от двигателей. Взрыв был небольшой. Аккуратный, я бы сказала, в салоне. Выбило открытую дверь. Он был скорее… для шума. Я кинулась к самолету, потому что вдруг подумала, а что, если мы что-то плохо проверили? Что Олег был жив? И заметила, что пожар не такой уж и сильный. И что его вполне себе можно потушить. Взрыв тоже был, знаете, скорее громкий. Чтобы сделать много шума, чтобы было ярко, но пожар начал быстро затухать. А взрыв… Уже сейчас, когда вы сказали, что пассажиры были уже мертвы раньше, я подумала, что, может быть, и взрыв был просто обычным фейерверком. Может же быть такое?

– Все было подстроено. Вас туда заманили, скорее всего, чем-то опоили, – сказал Гуров. Свидетель описывала все так, как он и представлял.

Ольга медленно, словно во сне, кивнула:

– Да. Скорее всего, вы правы. Но пассажиры? За что убили их? Если честно, я испугалась. Я бежала максимально далеко. Я стала много молиться, просить прощения, стараться принести как можно больше пользы, стала другим человеком, только бы меня не нашли.

– Пассажиры были мертвы, и возможно, что задолго до того, как вас попытались убрать вместе с самолетом. Вот только почему там был груз фальшивых денег? Ведь если бы самолет хотели подорвать Яникбековы, то зачем оставлять там товар? – размышлял вслух Гуров. Но не озвучивал нюанса, рассказанного Елисеем Шукро: о том, что фальшивки в самолете были другие, менее качественные, не его рук дело. Не двойная, а тройная игра? Кто-то – пусть будет номер один – поджег самолет вместе с фальшивками низкого качества. Некий номер два вовремя подменил фальшивки – то есть был в курсе планов номера один. Через двадцать лет – номер два? Или номер три, допустим, желающий отомстить причастным к взрыву? Подбросил в самолет фальшивки от Шукро. А где тогда подменные? Которые вытащили из самолета и укрыли в селе?

– В смысле, мертвы до взрыва?! – чуть было не выкрикнула Симонова, а потом закрыла рот руками, стесняясь крика.

– Тела украли из больницы и морга. Именно это с самого начала нашего разговора я и пытаюсь вам сказать.

Ольга встала. Потом села. Потом снова встала. Было видно, что ей одновременно и очень плохо, и хорошо. Гуров налил воды из фильтра и подал женщине стакан. Отстраненно подумал, что ему сейчас только женской истерики не хватает. Слишком много дел.

– Спасибо.

– Пейте мелким глотками, а между глотками делайте вдох и выдох. Это успокаивает.

– Успокаивает… Полковник. Я все эти годы думала, что мы могли бы сделать так, чтобы никто из них не погиб. Спасти, предупредить. В конце концов, забота о людях на борту была моей работой. Понимаете?! Я все это время все равно была уверена, что я плохой человек. Что мне никогда не получить искупления. Что все эти люди погибли из-за нас, потому что мы перевозили контрабанду. Мы все понимали, что те, кто летает с нами в качестве пассажиров, это просто прикрытие. И я была уверена, что они все…

– Ольга, давайте сейчас вы все же постараетесь ответить мне на остальные вопросы, хорошо? Потом у вас будет время заново пересмотреть свою жизнь и, еще раз все обдумав, понять, что на самом деле все выглядит немного не так, как вы думали, – спокойно предложил полковник. Он понимал, что вот сейчас у свидетельницы может случиться истерика и тогда она вряд ли сможет ответить ему на все вопросы. А полковнику уже очень хотелось поскорее распутать весь этот клубок, нити которого тянулись в прошлое.

– Сумку с деньгами я помню. Она была не в самолете. Ее принес Сергей, кажется, сказал, что она была в машине Быстрова. Что ее не успели погрузить. Яникбековы считали, что им самим водить машину не по статусу, вот они и наняли его и на эту должность. Он сам смеялся, что за услуги водителя ему платят даже больше, чем по квалификации. Говорил, что ему очень нужны деньги, но я думаю, что ему были нужны не деньги, а статус помощника Яникбековых. Именно поэтому он делал всю, в том числе и грязную, работу вокруг них. Он очень хотел быть им необходимым, но не очень понимал, что они не боги, как пытались представить себя с самого начала, а такие, знаете, маленькие божки. Ненадолго.

Гуров сделал еще одну запись в блокнот:

– Хорошо. Скажите, а не возникало ли у вас мысли присвоить и доллары? Которые в сумке были?

– Нет, – покачала головой Ольга. – Во-первых, кто-то – вроде бы Славка Арутюнов – сказал, что они, кажется, фальшивые. Что-то там не то рассмотрел. А он вообще очень внимательный парень… был. Знаете, бывает, у человека талант в чем-то необычном. Вот и Славка… Он по тому, что риска на винтике на пару градусов отклонилась, мог вычислить неисправность в самолете. И видел же! Вот и…

Она помолчала и добавила задумчиво:

– Честно говоря, даже мысли такой не возникло – присвоить деньги. Даже если бы они настоящими были. Одно дело – рубли. Сколько их там нашлось? Тысяч по двадцать на нос? И другое – миллион. Или сколько там было? Но никак не меньше миллиона – в долларах. За такое убивают. Да и сбыть инвалюту – это еще суметь надо. В общем, не стали мы рисковать. Не нужны нам были эти бешеные баксы.

– После того как вы спрятали деньги, вы еще раз виделись с бывшими коллегами? Поддерживали связь? – уточнил Гуров.

– Нет. Зачем? Мы решили, что не будем связываться друг с другом. И разбежимся как можно дальше.

– А почему никто из вас не сменил фамилии и имена?

– Почему? Кто-то и сменил, наверное. С другой стороны… можно было и не заморачиваться. Сколько тех же Антоновых по России? Арутюновых тоже хватает, думаю. Ну и… Мне было проще всего. Я уехала во Владимир. Хотелось к древней земле. К намоленным храмам. Сначала я не могла никак найти в себе смелость прийти к Богу. Мужа я нашла быстро. Еще в дороге, – Ольга улыбнулась уголком губ, – так-то это не сложно. Вышла замуж. И сменила