Последний кайдан - Элла Чак
– Нацуми, он же не серьёзно? Не хочу, чтобы ты меняла школу. Как же наш секрет? С кем я буду говорить о свече?
– С дедулей, – промямлила я.
– Ну да… тот ещё соратник. Он только с телевизором охотно разговаривает, со мной – нет.
Хатиро вскочил на ноги.
– Только не говори, что тебя и на экскурсию не пустили! Она же завтра!
– Наверное, они про неё забыли. Родителям не интересно, чем я занимаюсь и где бываю.
Хатиро потрепал меня по плечу, что было между нами нормой.
– Я не дам им перевести тебя в другую школу, Нацуми. Я поговорю с Хага-сенсей, и она подскажет, какие предметы подтянуть.
– Бесполезно это всё, Хатиро. Ты разве не видишь?
– Что?
– Учительница глаз положила на Акиру-сана, вот что. И что женщины в нём находят?..
– На то они и женщины, чтобы находить. А разве она не замужем?
– В разводе.
– Ну, твой-то женат. Не будет Акира-сан встречаться с Хага-сенсей.
– Я знаю, что не будет. И она знает, что не будет. И мы оба знаем, что экономику я никогда не сдам, потому что это её профильный предмет.
– Завалит? – ужаснулся Хатиро.
– Она сказала отчиму, что у меня может быть С по тесту. Я не то что первой не стану – могу выпасть из сотни с таким баллом.
– Ты сдашь экономику, Нацуми! Я сам буду с тобой заниматься! Спрошу, какие мне учебники почитать, какие порешать задачи.
– Тебе?
– Спрошу, как для себя, а потом мы с тобой их вызубрим, и ты всё сдашь. Ну? Ты мне веришь?
– Конечно, – улыбнулась я.
Но тут же погрустнела. Хатиро продолжал меня подбадривать, но грустно мне стало из-за чёрной тучки. И не одной, а пяти. Пяти предзнаменований скорой кончины.
– Пять… – сорвалось с моих губ. – Как это возможно?
Кого я должна успеть предупредить о скорой смерти?
* * *
Наш и несколько других классов поехали на экскурсию в музей кукол в поселении Окура. Только у них сохранился зал, в котором сшитые из ниток и связанные из пряжи куклы-невесты выполнены в полный рост, и они совершенно как живые. Кто, зачем и почему шил таких кукол, в музее не знали.
Экскурсовод показала на саркофаг, огороженный золотыми лентами.
– Это последний экспонат, который мы получили, но он с браком, поэтому огорожен.
– А кто его прислал? – спросила Ниси Сатоко, ученица с первой строчки рейтинга в моей школе.
– Да! Раз прислали, значит, можно выяснить, кто это и откуда, и допросить? – вторила ей подруга и конкурентка Ямада Киси.
Девушек прозвали Ниси-Киси, или Киси-Ниси, потому что они то и дело смещали друг друга с первой строчки рейтинга. Их баллы были настолько высокими, что, даже подтянув экономику до университетского уровня, мне всё равно не хватит, чтобы обогнать кого-то из них.
– Изделие было подброшено, – ответила экскурсовод, – как и все остальные. Их привозят по ночам и оставляют на ступеньках.
– Нужны камеры! – настаивала Ниси.
– И охрана! – выступила Киси.
Экскурсовод посмотрела на саркофаг за золотыми лентами.
– Последнее изделие было оставлено семнадцать лет назад. С тех пор больше ни одной куклы не подбросили. Камеры у нас появились, но кукол уже не приносят.
Пока Ниси и Киси продолжали задавать вопросы, я заметила двух девушек, скачущих в противоположном углу зала. Они прыгали вверх и пытались дотянуться до свисающих волос одной из невест, пока третья ученица, в такой же школьной форме, пыталась остановить их.
У девушки были красивые красные пучки на макушке. Она уже оборачивалась, и я хотела увидеть её лицо, но меня отвлекла рука Хатиро на плече.
– Нацуми, я всё узнал у Хаги-сенсей! Я куплю учебники, и мы приступим к занятиям завтра. Договорились?
– Спасибо, Хатиро. А где она? Я что-то её не вижу…
– На улице. Там красивые золотистые поля. Несколько девчонок испугались музея с куклами, и она с ними осталась.
– А тебе разве не страшно, Хатиро? Почему кто-то сшил этих невест и одел их, как людей?
– В них ещё и внутренние органы из ниток и шерсти! Там есть всё: кости, лимфа, мозги, вены и сухожилия!
Меня затошнило, и я побежала на улицу подышать, пока Хатиро кричал что-то вслед про вязаные органы.
– Ай!
– Ой! Вон ещё, вон!
Голоса раздавались с края поля. Я поспешила к девочкам из своего класса.
– Нацуми, смотри!
Одна из учениц сняла ботинок и бросила его в поле. Не прошло и минуты, как её обувь вернулась к ней. Серые мыши-полёвки притащили башмак и оставили возле босой ноги ученицы.
– Дрессированные, что ли?
– Вы не видели Хагу-сенсей?
– Вон там её башмаки, – показали одноклассницы. – Она кинула их, но мыши слишком поздно вернули. Сенсей побежала их сама искать и пока не вернулась.
Девочки убежали вверх по дороге, продолжая швырять в поле карандаши и тетрадки.
Я не двигалась с места. Обувь не была пустой. В ней были ноги Хаги, и вся она тоже. Только она… больше не была живой. На меня смотрел её дух с выцарапанными глазами. Она вытянула руку и показала туда, где лежало её тело.
– Сенсей… – промямлила я, и меня вырвало.
Ко мне подбежал Хатиро.
– Нацуми, ты чего? Ты вязаных органов испугалась? Ладно, прости. Не хочешь – не смотри на них.
Я не могла не смотреть «на них» – на мёртвых.
И они не могли перестать смотреть на меня.
5. Нацуми
Алые фонарики на небесной тропе
После экскурсии в Окуру я запуталась. Я видела пять туч, но погибла только Хага Рика, во что, конечно же, никто не поверил, и даже не пошли проверять поле в поисках учительницы. А я не могла поверить, что умерли ещё четверо.
Даже Хатиро сомневался.
– Я разговаривал с ней, Нацуми, за пять минут до того, как ты вышла из музея. Она кинула туфли, как другие девчонки, и стояла ждала, пока дрессированные мыши их вернут.
– Они не дрессированные.
– А какие?
– У них есть повелитель. Ты сам-то видел, как мыши вернули обувь Хаге-сенсей?
– Нет. Она сама пошла искать.
– Но там трава выше роста человека!
– Тела ведь нет, Нацуми, а значит, она жива. Просто она сбежала. Все так говорят. А все ошибаться не могут.
Ещё бы Хатиро думал как-то иначе, если у нас в школе делали изгоями тех, кто штриховал картинку в первом классе
