Замок проклятых - Ромина Гарбер
– Помнишь, ты как-то сказал, что твой прадедушка считал, что люди из рода Бралага умеют колдовать?
Нехорошо потворствовать безумным фантазиям, но что, например, случилось вчера с моей фотографией? Я уронила ее, или Себастиан существует? Его хватку я чувствовала по-настоящему, даже шея до сих пор болит.
Я не знаю, чему верить. Могу ли я доверять собственным ощущениям?
Фелипе подходит к столу. Он отпирает ящик и достает брошюру, напечатанную на толстом пергаменте. Он держит ее очень осторожно, когда несет мне. Бумага похожа на старинную, и запах у нее соответствующий. В верхней части буклета изображен герб рода Бралага: полная луна и силуэт Ла Сомбры перевернутые, будто в зеркальном отражении, на кроваво-красном фоне.
В буклете всего четыре строки, выведенные чернилами каллиграфическим почерком. Фелипе читает вслух:
«Disco que asombra,
Río rojo más puro,
Castillo de las sombras,
No hay luz en Oscuro».
Последняя строка отдается как будто у меня в желудке.
– Что это значит?
– Как думаешь, сможешь сама перевести, если я буду тебе подсказывать? – спрашивает Фелипе, он решил все-таки провести занятие.
Я разглядываю первую строчку.
– Disco? Это танец?
Фелипе фыркает.
– Нет, это переводится как диск.
Я тоже улыбаюсь.
– Что ж, это логично. Значит, диск, который… asombra? Что-то связанное с тенью?
Он снова хихикает.
– Asombra переводится, как «изумляет» или «поражает».
– Значит… «диск, который поражает».– Он кивает, и я продолжаю: – Río… «Река»? Красная… самая… чистая? «Красная река самая чистая»?
– Да, – радостно улыбается Фелипе. – А последние две строчки?
– «Замок, полный теней… Нет света в Оскуро».– Я повторяю все, что перевела, на английском и пытаюсь произнести это в рифму, как на испанском: – «Диск поражает красотой, / Река краснеет чистотой, / Замок полон теней, / Нет городка Оскуро темней».
Я смотрю на Фелипе и по-прежнему ничего не понимаю.
– Но что это значит?
– Думаю, это что-то вроде загадки.
Загадки я когда-то любила.
– «Замок полон теней» – это Ла Сомбра,– говорю я и начинаю расхаживать по мансарде, так – в движении – я обычно решаю загадки.– «Река краснеет чистотой» – это, наверное, про кровь?
Я останавливаюсь и поворачиваюсь к Фелипе, он кивает, соглашаясь с моими размышлениями. Я вспоминаю герб рода Бралага и рассуждаю дальше:
– А слова «диск поражает красотой», скорей всего, про луну. Что получается в результате? Полнолуние, кровь, Ла Сомбра и… ночь?
Фелипе удивленно вскидывает бровь.
– Быстро ты разобралась.
– Но если это разгадка, то на какой вопрос она отвечает? – спрашиваю я, продолжая расхаживать по комнате.
– А вдруг это заклинание?
Я леденею, стоит ему только произнести это слово, чувствую, как расширяются от ужаса мои глаза. Если – если!– Себастиан существует, если на самом деле существует какое-то заклятье, если – если! – люди из рода Бралага и правда колдуны…
– Думаешь, моя тетя – ведьма? – отвечаю я Фелипе вопросом на вопрос.
Улыбка исчезает с его лица. Сразу исчезла маска дружелюбного книготорговца, и теперь я вижу его настоящее лицо.
Интерес, который я замечала у него и раньше, кажется теперь смешным по сравнению с хищным любопытством, проявившимся в его чертах. Он не просто ясноглазый парнишка, который учит меня испанскому последние несколько дней, в его взгляде таится опасность, о которой упоминала Беатрис. Фелипе – настоящий сыщик, он готов рискнуть всем, чтобы раскрыть тайну.
Он напоминает мне… меня.
– Никто не знает, чем занимается доктор Беатрис в Ла Сомбре, – тихо произносит он, – ты первая подобралась так близко. Если кто и может это выяснить, так это ты.
– Покажи мне еще раз лунный календарь, – прошу я.
Фелипе берет его со стола, и я смотрю, на каком дне в этом месяце нарисован черный кружок. Думаю, скоро мне удастся все выяснить, потому что полнолуние наступит через три ночи.
Глава 9
Ужинаем остатками паэльи. После странного поведения Беатрис прошлым вечером мне не хочется есть вместе с ней. У меня плохо получается быть рядом с ней. В клинике проще, там мы работаем в разных помещениях. Сидеть за одним столом с ней просто невыносимо.
Единственный звук в комнате – скрежет ее вилки по фарфоровой тарелке. Я шумно ставлю на стол чашку с водой, пожалуй, слишком шумно. Раздается глухой стук, тетя вопросительно поднимает бровь и тянется к бокалу с вином. Она подносит бокал к губам, и я нарушаю молчание:
– Долго еще мы будем общаться в таком духе?
Вопрос внезапно срывается с моих губ, я не успела обдумать его.
– Она разговаривает! – восклицает тетя и ставит бокал на стол.
Похоже, эта новость доставила ей меньше радости, чем можно было ожидать. Кажется, после вчерашнего вечера ей уже не хочется отвечать на мои вопросы.
– Где находится пурпурная комната? – перехожу я сразу к делу.
– Ее больше нет, – отвечает Беатрис и отправляет очередную порцию риса себе в рот.
– Комната тоже сбежала? – Это дешевый прием, но таков мой ответ на ее постоянную ложь.
– Я же тебе объясняла, замок сильно обветшал. В некоторые его части просто опасно заходить.
– Тогда зачем ты отправила мне фотографию?
– Чтобы ты знала, что у тебя есть тетя.
– Но почему фотография сделана именно в этой комнате. Что там произошло?
Беатрис пристально смотрит на меня, и у меня возникает чувство, что и она хочет понять что-то, вглядываясь в мое лицо.
– Я звонила в больницу в соседнем городке, у них есть свободное место, – Беатрис так резко меняет тему, что я не сразу понимаю, о чем она говорит, – продолжишь задавать вопросы – и окажешься там.
Она кладет передо мной на столешницу черную таблетку.
– Прими лекарство.
Мне хочется засунуть это семечко ей в ноздрю. Но я понимаю, что лучше не враждовать с тетей так откровенно. Кладу таблетку в рот и бросаю на нее сердитый взгляд, прежде чем удалиться в свою комнату.
Этим вечером свет в коридорах замка кажется еще более кровавым, чем обычно. Я спешу выплюнуть семечко, вчера вечером мне не удалось этого сделать, потому что меня отвлек Себастиан. Похоже, у него это получается лучше всего. Сегодня ему лучше не появляться, но он в моей комнате. Стоит у стола и читает мой дневник. Я хорошо спрятала его, так что догадаться, где его искать, Себастиан мог, только если я его придумала. Он поднимает голову и нахально, без тени стыда смотрит на меня. Что он, что моя тетя, они постоянно мучают меня.
– Верни
