Тайна Ненастного Перевала - Кэрол Гудмэн
Закончив свою речь, он глубоко вдыхает и выдыхает, будто слова дались ему нелегко. Я смотрю на него как оглушенная и чувствую себя преданной, не только потому, что он рассказал Хэдли о фотографии, но и потому, что случайно узнал мой главный страх и перенес его в реальность.
– Может, там мне и место, – парирую я. – Так или иначе, я бывала в местах и похуже. – После этого я поворачиваюсь на каблуках и ухожу, пока он не увидел моих слез.
Останавливаюсь в пролете второго этажа, думая о том, что сказал Аттикус. Что-то в этом было. Я видела похожие слухи на фанатских сайтах об истории реального Ненастного Перевала, что это было специальное училище для женщин, а затем психиатрическая больница и даже что Вероника Сент-Клэр была там пациенткой. Но я всегда предпочитала избегать эту часть ее биографии. Хотя в книге было множество отсылок к безумию и заключению – коридоры, выстроенные как лабиринты расстроенного разума, винтовые лестницы, сжимающиеся, как рукава смирительной рубашки, – но я всегда думала, что это лишь метафоры. Хотя, возможно, это и были отсылки к реальной психиатрической больнице, которая находилась в доме.
На пролете, где я стою, есть также книжный шкаф. Я быстро нахожу экземпляр «Секрета Ненастного Перевала» – издания с крупным шрифтом, с усыпанной фиалками обложкой. Открываю клапан обложки сзади: там нет фотографии автора, только краткая биография: «Вероника Сент-Клэр выросла в долине реки Гудзон, в настоящем поместье Ненастный Перевал, где она живет по сей день и работает над своим новым романом».
За все годы, что я искала имя любимого автора в интернете, я нашла немногим больше. Есть разные сайты, на которых фанаты с удовольствием делятся догадками и слухами, например о том, что она происходит из старинного рода и состоит в родстве с Асторами и Монтгомери[18], что у нее было уединенное детство, что ее обучали на дому и что она унаследовала семейное поместье и до сих пор там живет. Может, там были также слухи, что она как-то связана со смертью девушки в «Джозефин» и что ее отец управлял психиатрической больницей, а также, что Вероника – потомственная ведьма, что она на самом деле мужчина и пишет эротические романы под псевдонимом или что в книге зашифровано тайное послание, которое раскрывает ее настоящую личность.
И чем дольше ты копался в интернете, тем нелепее становились теории. История Хэдли определенно была с одного из таких сайтов. Ну и что, спросила я себя, ставя книгу обратно на полку и спускаясь по лестнице, какая разница? Если Вероника Сент-Клэр и была там, когда какой-то панк умер, и если отец забрал ее в свою частную клинику, это было тридцать лет назад. Сейчас там никакой больницы нет. Я еду в дом Вероники Сент-Клэр как личный секретарь, а не пациент.
Глория в кабинете сидит за компьютером и что-то печатает: в ее очках отражаются зеленые буквы с экрана, а древний принтер выплевывает листы бумаги.
– Вот твой контракт, – говорит она. – Бери и прочитай.
Я быстро пробегаю взглядом текст. Там говорится, что я буду работать личным ассистентом за тысячу долларов в неделю – это в два раза больше, чем я получала, работая в Вудбридже, и контракт на полгода с возможностью продления.
– Полгода? – уточняю я, подписывая контракт.
– С возможностью продления, но, откровенно говоря, если к тому времени книги не будет, мы уже потонем, – поясняет Глория, продолжая печатать. Из принтера вылезает новый листок. – А это соглашение о неразглашении. Ты должна согласиться не разглашать никаких личных сведений о жизни мисс Сент-Клэр и не выкладывать никаких фотографий ни ее, ни ее дома в социальные сети.
Пока я подписываю соглашение, из принтера вылезает новый листок.
– А это твой билет на поезд. Ты уезжаешь со станции Пенн в 9:03 завтра утром. Я перевела тысячу долларов на твой счет в банке и, – она поворачивается на стуле на девяносто градусов, открывает нижний ящик стола и достает серую стальную коробочку, – меня уполномочили выдать тебе двести долларов на дорожные расходы.
Она отсчитывает десять хрустящих банкнот по двадцать долларов, точно крупье в казино Лас-Вегаса, затем пересчитывает и протягивает мне. И только тогда смотрит мне в глаза:
– Вопросы есть?
Миллион, думаю я, но потом узнаю этот взгляд – так за годы на меня смотрели десятки социальных работников. Она дала мне шанс, взяв на работу, а я нарушила ее приказ и написала Веронике Сент-Клэр письмо.
– Нет. – Я поспешно забираю деньги, чтобы не пришлось дольше необходимого видеть разочарование на ее лице. – Думаю, вы на все уже ответили.
По дороге в «Джозефин» я останавливаюсь у банкомата проверить счет и снимаю еще триста долларов. Затем захожу в модный гастроном на Банк-стрит, где Кайла с Хэдли покупают себе ланчи, и беру жестяную банку игристого вина и тарелку дорогого сыра с фруктами. Кладу их на дно сумки, чтобы Роберта не увидела, зная, что планирую нарушить сразу два правила, запрещающих алкоголь и еду в комнате. «Правила придуманы для тех, у кого нет воображения, – поет голос мамы в голове. – Удача любит смелых».
Роберта Дженкинс как раз собирается уходить, но снова садится за рабочий стол, когда я появляюсь на пороге кабинета.
– Вот то, что я должна за аренду, – говорю я, передавая ей четыреста шестьдесят долларов. – Я получила работу на севере штата и должна завтра уехать. Знаю, я должна была предупредить за две недели, так что я добавила плату еще за две недели вперед. – Интересно, почему сейчас я нервничаю больше, чем перед встречей с Кертисом Сэдвиком и Глорией? А когда она поднимает голову, я понимаю, что на самом деле ждала одобрительного взгляда. Но вместо этого получаю озадаченность и беспокойство.
– Агнес, у тебя проблемы, поэтому ты так быстро уезжаешь? И откуда у тебя эти деньги?
Я пытаюсь смехом сгладить боль от ее первого предположения.
– Я же сказала – я получила работу. С регулярной оплатой.
– С регулярной оплатой, – повторяет она. – Вот это да. И что за работа? И где именно на севере штата? Ты уверена, что знаешь, вот что ввязываешься?
Она, наверное, думает, что я откликнулась на какую-то непонятную рекламу в интернете.
– Я еду в поместье Ненастный Перевал, работать с Вероникой Сент-Клэр, – отвечаю я. – Помните, мы как раз недавно о
