Рыцари и ангелы - Майя Яворская
Поразмыслив над сложившейся ситуацией, Илья решения не нашел и утешился мыслью, что так даже лучше. Склонять человека к физической близости, когда тому это явно не в радость, не самое увлекательное занятие. В конечном счете, живут же как-то холостяки и ничего, на стену не лезут и рук на себя не накладывают. Намного больше досаждали постоянные ограничения, которые Скоба вводила в доме в ультимативной форме. Придерживаться их следовало строго. Исключения не допускались. Особенно это касалось алкоголя.
Поначалу Даша только презрительно кривилась и бросала уничижительные фразы по поводу невоздержанности и готовности супруга сознательно превращаться в свинью, когда он выпивал в выходные дни пару бокалов вина. Но постепенно негативная реакция стала набирать обороты. И лекции на тему вреда горячительных напитков занимали уже несколько часов. Погуляев пробовал использовать разные приемы сопротивления – отшучиваться, пропускать мимо ушей, менять тему, открывать дискуссии. Но все формы избежать неприятного разговора и отстоять свои права только подливали масла в огонь. Скоба заводилась еще больше. И лекции превращались в выедание мозга чайной ложечкой.
Со временем бутылка пива перед телевизором во время трансляции футбольного матча приравнялась к особо опасным преступлениям. Постоянной тяги к спиртному у Ильи не было, но иногда все же хотелось расслабиться и пропустить стаканчик. Например, чтобы снять немного стресс после тяжелой рабочей недели. Или отметить какое-нибудь знаковое событие. Но табу на алкоголь распространялось и на праздники. Хотя что это были за праздники, если гостей в доме ни разу не было? Даже родителей Скоба к себе не приглашала, общалась только по телефону или заезжала к ним сама.
Приходилось выкручиваться. Хорошо, что в наличии имелись институтские друзья, которые постоянно куда-то приглашали. То покататься на квадроциклах, то сходить в баню, то половить рыбу. Сборища носили семейный характер – ездили с женами, детьми и собаками. Но Даша подобные приглашения не принимала, считая развлечения для себя слишком грубыми и неинтеллектуальными. Супруг тоже не был от них в большом восторге, слишком шумно и людно. Какой-то цыганский табор на субботней ярмарке – дети визжат, собаки лают, мужики орут. Зато появлялась возможность вырваться из дома и посидеть в душевной компании – выпить вина, поесть шашлыка, поболтать о футболе, взять в руки гитару и исполнить любимые песни.
В семье пение также находилось под запретом. Даже в душе или под работающий пылесос. «Ты же не пьяный дворник, чтобы драть глотку», – безапелляционно заявляла она. Караоке же вообще рассматривалось как асоциальное поведение. Дарья всегда аргументировала свою точку зрения, и спорить с этим было сложно. «Зажал звук», «не смог опуститься ниже», «остался в речевом диапазоне» – были основные аргументы против публичных выступлений. Илья искренне недоумевал. Никто же не претендовал на премию Гремми и не ждал контракта от Ла Скала. Все только от души и для души.
В доме также не приветствовалось наличие друзей, животных и растений. Гости в доме – это обязательно застолье, а, значит, готовка, сервировка, мытье посуды и грязные полы в финале. Антибонус к мероприятию – все те же песни под гитару. Животные – грязь, кормежка, постоянные выгулы и лоток, а вишенка на торте – неизбежные визиты в ветклинику по поводу стрижки когтей, регулярной вакцинации или плохого самочувствия. Ну, а растения – это полное мещанство. Герань на подоконнике – привет из СССР, а не взгляд в прогрессивное будущее. И куда тогда катится вся та концепция аскетичной утонченности?
Хорошо известно, что запретный плод сладок. Если бы Скоба смотрела на слабости мужа сквозь пальцы, то, вероятно, он со временем остепенился бы и потерял интерес к алкоголю и вокалу. Но когда спиртное и музицирование под жестким запретом, их хочется сильнее вдвойне. Дарья же категорически отказывалась принимать подобные прописные истины и продолжала давить. Возможно, если бы в доме появилось какое-нибудь мохнатое существо с нордическим характером, то стало бы легче смириться с реальностью. Но супруга не могла себе представить ободранные косяки, шерсть по углам и прочие радости совместного существования с живой природой. Как это вообще возможно совместить с понятием безупречности?
Вероятно, ей казалось, что в один прекрасный момент количество запретов перейдет в качество. Супруг рано или поздно впитает правильную систему ценностей и перестанет фонтанировать бредовыми идеями. Поэтому при каждом его вольнодумном взбрыке прессинг становился все жестче.
Друзья знали о том, в каких ежовых рукавицах его держат дома, и даже подсмеивались. Как-то раз один из них рассказал анекдот:
«Была компания веселых друзей, которые часто собирались вместе, выпивали, посещали ночные клубы, смотрели футбол. И вот один из них женился. Прошло немного времени, и друзья опять встретились.
– Ребята, а пошли в ночной клуб? – предлагает один.
– Ночной клуб?.. Нельзя в ночной клуб, – говорит свежеиспеченный супруг, боязливо оглядываясь через плечо.
– Тогда поехали в кабаке погуляем? – предлагает другой.
– Кабак?.. Нельзя в кабак, – опять говорит женившийся приятель.
– Ну, хоть дома посидим, пива попьем? – предлагает третий.
– Пиво?.. Нельзя пиво, – снова отрицательно качает головой их приятель.
– А ты вообще не жалеешь, что женился?
– Жалеть?.. Нельзя жалеть».
Все посмеялись, в том числе и Погуляев. Неизвестно, понял ли он, что шутка была на его счет. Если да, то виду не подал. Но однокурсники этот анекдот не забыли и после этого звали за глаза своего приятеля «нельзя жалеть». Они между собой недоумевали, почему Илья держится за эти отношения? Наверное, он и сам бы толком не смог ответить на этот вопрос.
Там много чего было намешано: и установка родителей, что жену выбирают один раз на всю жизнь, и попытки все же понять эту женщину и пробить ледяную стену, которую она воздвигла между собой и остальным миром. Кто знает, что копошилось у него в голове? Вполне возможно, он просто приспособился и принял такие правила игры. В конце концов, быт со временем стал понятен и даже в какой-то степени удобен. В доме всегда было чисто, рубашки поглажены, ботинки начищены, все вещи на своих местах. Да и на саму Дашу приятно было смотреть – всегда подтянутая, ухоженная, стильная. Илья сравнивал ее со своими бывшими однокурсницами и считал, что ему сильно повезло. Те, выйдя замуж, обабились, отрастили животы, стали складчатые, как шарпеи, следить за собой перестали. А
