Любовь по контракту, или Игра ума - Карина Тихонова
– Честно говоря, я тоже, – ответил я, встал и отодвинул стул, помогая Наташе сесть.
Она села, оглядела зал и мечтательно сказала:
– Дай бог, не последнее семейное торжество.
– А что? – заинтересовался я, отставив салат в сторону, – Маша что-то сказала по этому поводу?
Супруги удивленно переглянулись.
– Она не про детей, – неловко объяснил Паша. – Она про тебя...
– Господи! – сказал я и засмеялся. – Есть хоть один человек, который не в курсе моих личных планов?
– Извини, Никита, – поспешно сказала Наташа. – Мы не думали...
– Самое смешное то, что я сам не думал, – искренне ответил я. – То есть это вполне реальный вариант, но мы его пока не обговаривали. Ты мне лучше скажи, что тебе положить?
И торжество понеслось, набирая обороты.
Через три часа я незаметно поднялся и, прячась за спинами танцующих, покинул ресторан. Время подпирало, доехать до дома в час пик не так-то просто.
Дорога отняла у меня больше времени, чем я предполагал. Подъехав к дому, я быстро выпрыгнул из машины и окинул взглядом двор.
И успокоился.
Хоть я опоздал почти на двадцать минут, знакомый «Фольксваген» терпеливо дежурил возле дома. Внутри машины никого не было, и я осмотрелся вокруг.
Никого.
Я пожал плечами. Наверное, Криштопа устал сидеть в салоне и вышел размять ноги. В конце концов, телефон у него есть, сообразит позвонить.
Я поднялся на свой этаж, достал ключи и вдруг замер, глядя на приоткрытую створку двери. Медленно, как во сне, толкнул ее от себя, и она распахнулась со скрипучим зловещим звуком, который так любил использовать в своих фильмах Хичкок.
– Роман Петрович! – позвал я.
Тишина.
Я вытер лоб, моментально покрывшийся потом, и оглянулся. Как это понимать?
«Не входи», – шепнул внутренний голос, и я постоял, прислушиваясь к его доводам.
Если я не войду, это будет означать, что я не доверяю женщине, которую люблю. Это будет означать, что я способен заподозрить ее в любом предательстве. Это будет означать, что такие мысли будут возвращаться ко мне всегда. Это будет означать, что я не способен простить и поверить. Это будет означать, что у нас с Маринкой ничего не получится.
Я решительно шагнул в прихожую и нащупал выключатель. Если Маринка предала или снова обманула, пускай меня лучше убьют. Потому что жить после этого я больше не захочу.
Я нажал на клавишу выключателя, и комната озарилась ярким верхним светом. Не разуваясь, я вышел на середину комнаты и оглянулся.
На диване, удобно устроившись, сидел человек. Но совсем не тот, которого я ожидал увидеть. Догадка пронеслась в голове со скоростью крылатой ракеты. И выронив из рук ключи, я машинально сказал с прежними почтительными интонациями.
– Здравствуйте, Ольга Дмитриевна!
– Здравствуй, Никита, – ответила она так мягко, словно пришла ко мне в гости на чашку чая.
Я принес из кухни стул, поставил напротив гостьи, спинкой вперед, и уселся, как в седло. Приложил руку ко лбу и сказал:
– Господи!
– Извини, что вошла без тебя, – спокойно сказала жена моего педагога. – Марина дала мне ключи. Мне не хотелось, чтобы меня видели на улице. В соседнем доме живут наши знакомые.
– Ничего, – тупо сказал я и почесал нос. – Странно, что вы вообще пришли...
– А что мне оставалось делать? – с улыбкой спросила она. – Если бы я не явилась, ты бы пришел к Роману и начал выяснять отношения.
– Он ничего не знает? – изумился я.
Ольга Дмитриевна посмотрела на меня с высокомерным изумлением и усмехнулась, ничего не ответив.
– Ничего себе, – сказал я и побарабанил пальцами по спинке стула. Просто какой-то бабий заговор...
– Хочешь чаю? – спросила Ольга Дмитриевна. – Я тут выпила чашечку, пока тебя дожидалась.
– Не откажусь, – ответил я с иронией. Да, чего-чего, а самообладания ей не занимать.
Ольга Дмитриевна легко поднялась с глубокого мягкого дивана и направилась в кухонный отсек. Я пошел за ней и остановился по другую сторону барной стойки. Прислонился спиной к боковой стене, скрестил на груди руки и стал наблюдать за ее изящными движениями.
– Ты спрашивай, Никита, – предложила Ольга Дмитриевна, наливая в чайник дистиллированную воду. – У меня не так много времени.
– Когда все началось? – спросил я.
– Точнее говоря, с чего началось, – поправила меня она. – С Ромочкиной болезни. Ты знаешь, что у него больное сердце?
– Знаю.
– Но ты не знаешь, что семь лет назад ему сделали шунтирование.
– Да? – поразился я.
Ольга Дмитриевна поставила чайник на место и включила его. Привстала на носочки, дотянулась до верхней полки и достала две чашки из моего любимого сервиза. Покрутила одну в руках и задумчиво сказала:
– Мне Маринка его описывала. Действительно, очень красиво. У тебя прекрасный вкус, Никита.
– Благодарю. Вы говорили об операции. Все прошло успешно?
Она осторожно поставила чашки на стол и придвинула одну в мою сторону.
– Еще бы! Все-таки восемь тысяч долларов заплатили...
– Ого!
Я принес стул и поставил его возле стойки. Со своей стороны.
– Конфеты в соседнем шкафчике. Да, вот там. Дотянетесь?
– Дотянусь, – ответила Ольга Дмитриевна и достала зефир в шоколаде. Открыла коробку и поставила на стол.
– Тебя пакетик устроит?
– Устроит, – ответил я. – Я к ним пристрастился в последнее время.
– Да ты садись, – разрешила Ольга Дмитриевна, – стоишь, как школьник.
– У вас были такие деньги? – спросил я, присаживаясь на край стула.
– В том-то и дело, что не было. То есть была какая-то смешная сумма, даже говорить о ней не стоит...
– Почему же вы не обратились к нам? – почти закричал я. – Ко мне, наконец?! Неужели я бы не помог своему педагогу?!
Ольга Дмитриевна высоко подняла брови, и я умолк.
– Чтобы Роман брал в долг? – жестко сказала она. – Да еще у своих учеников?!
Я хлопнул кулаком по колену и отвернулся. Действительно, представить Криштопу в такой ситуации я просто не мог.
– Как вы нашли деньги? – спросил я уже тише. – Вы же не могли... все наладить за короткое время?..
–
