Любовь по контракту, или Игра ума - Карина Тихонова

Мы договорились встретиться втроем и обсудить условия мирного договора. Ровно в четыре часа я был на улице Говорова, где жила бывшая жена моего клиента и звонил в ее дверь.

Она открыла мне практически сразу.

– Добрый день, – вежливо сказал я, скользнув взглядом по расплывшейся фигуре сорокачетырехлетней женщины.

– Здрасти, – ответила она раздраженно и посторонилась.

Я вошел в прихожую, снял обувь и спросил:

– Андрей Васильевич уже здесь?

– Да нет! – с вызовом ответила экс-супруга. – Ему не до нас. У него теперь новая игрушка, так что...

Не договорив, она ушла в комнату. Я немного потоптался на месте и пошел следом.

– Садитесь, – пригласила меня Надя. Она изо всех сил сдерживала себя, но агрессия брошенной женщины рвалась из нее, как ток высокого напряжения.

– Спасибо, – поблагодарил я и сел в глубокое мягкое кресло.

Она устроилась напротив меня, так, чтобы окно оказалось за ее спиной. Старая уловка. В комнате было достаточно светло, чтобы увидеть морщины под глазами, замазанные тональным кремом.

Экс-супруга сильно располнела за те полгода, что мы не виделись. Она и в первую нашу встречу не поразила меня стройностью, сейчас же просто напоминала бабу на чайник, продававшуюся в советские времена в магазине сувениров.

Надя так сильно подвела глаза черным карандашом, что они, казалось, вылезали из орбит. Оделась она с претензией на молодость, а уж духами в квартире пахло так, что впору было надевать противогаз.

Я молча рассматривал женщину, сидевшую передо мной. Она много лет нигде не работала и убивала время просмотром бразильских сериалов. Две дочери, семнадцати и восемнадцати лет, учились в финансовой академии. Насколько я знал, дома они являлись редко. Мой клиент жаловался на то, что девчонки выросли полными пофигистками.

Опять-таки, виноват в этом был только родительский эгоизм. Родители Андрея умерли, когда ему еще не исполнилось двенадцати лет. Мальчишкой он попал в детский дом и хлебнул сполна унижений бесприютности. Естественно, своим детям такой участи он не желал, поэтому облегчал их жизнь с почти неприличной поспешностью.

Женился на Наде он только тогда, когда их старшей дочери исполнился год. Они с Андреем довольно долго встречались, но жениться он не торопился, и Надя посчитала, что вполне имеет право на этот типично женский шантаж. Схема сработала. Бывший детдомовский мальчик не смог бросить своего ребенка. Вот только любви от подобной хитрости в их семье не прибавилось.

Последующие шестнадцать лет мой клиент усердно и успешно трудился, обеспечивая высокие запросы трех неработающих дам. Андрей создал большую граверную мастерскую, в которой изготавливались гранитные памятники. Дело быстро ширилось, благо в России в последнее время умирало куда больше народу, чем рождалось. Девочки выросли, окончили школу, поступили в вуз.

И тут грянула беда. Андрей влюбился.

Не знаю, был ли это кризис переходного возраста, во всяком случае, не думаю, что дело только в нем. Вторая жена оказалась ненамного моложе первой, лишь только на шесть лет. Но разница между этими женщинами была огромной.

Арина получила два высших образования и всю жизнь содержала себя сама, не попадая в зависимость от двух предыдущих мужей. Жестко следила за внешним видом и на излете третьего десятка выглядела не больше, чем на двадцать восемь лет. Столько, во всяком случае, я дал ей при нашей встрече. Она была умной, уравновешенной, обаятельной женщиной, то есть представляла полную противоположность Наде с ее истерическими замашками, беспредельной ленью и ограниченными интересами. Не удивительно, что Андрей влюбился, а, влюбившись, решил провести остаток жизни рядом с женщиной своей мечты.

Не буду описывать их развод: картина, достойная кисти Босха. Истерики, скандалы, подглядывания, подслушивания... Первая супруга не постеснялась вовлечь в них собственных детей и даже уговаривала их облить Арину серной кислотой. То есть была готова пожертвовать собственными дочерьми, чтобы удержать при себе мужичка.

Я мог понять ее чувства, но глупость, помноженная на агрессивность, была мне страшно неприятна.

Итак, мы снова сидели друг против друга и ждали, кто заговорит первым. Я оттягивал этот момент, потому что хорошо понимал: стоит начать разговор, и ее уже не остановишь.

– Можно мне попросить стакан воды? – спросил я с изысканной вежливостью, заметив, что женщина напротив меня дышит, как паровоз. По-моему, у нее начиналась истерика.

Она молча встала и удалилась на кухню. Я огляделся.

Андрей все оставил бывшей жене, как и полагается поступать в таких случаях порядочному человеку. Квартиру, дачу, машину... Кроме того, он ежемесячно выплачивал экс-супруге тысячу долларов на ведение хозяйства. Плата за обучение детей и их весьма дорогие тряпки в эту сумму не входили.

Надя вернулась и сунула мне стакан с водопроводной водой, пахнувшей хлоркой. Я поморщился и поставил стакан на пол возле себя. Риск, конечно, дело благородное, но только в том случае, когда он неизбежен.

В дверь позвонили, и я вздохнул с облегчением. Слава богу, вот и Андрей. Тет-а-тет с его бывшей женой не входил в мой личный список удовольствий.

Надя сорвалась с места и, тяжело дыша, подскочила к двери. Посмотрела в глазок и загремела замками.

– Явился! – сказала она со зловещей супружеской интонацией. «Начинается!» – подумал я с тоской.

– Здравствуй, Надя, – ровным голосом поздоровался мой клиент.

– Что, нельзя раз в полгода придти вовремя? – начала заводиться экс-супруга. – Ладно, меня ты в грош не ставишь... А твой адвокат?

– Как дети? – стараясь не поддаваться на провокацию, спросил Андрей.

– Не твое дело! Рожай других! Мои дети тебя больше знать не хотят, понял?!

Я больше не мог выносить это выносить. Встал с кресла, вышел в коридор и поздоровался с клиентом.

– Извини, Никита, – устало сказал Андрей, – не рассчитал время... Стоял в пробке минут десять. Ты давно ждешь?

Он виновато посмотрел на часы.

– Ерунда, – спокойно ответил я. – Не больше пяти минут.

Я говорил спокойно, но вдруг ощутил, что внутри начинается знакомое нервное потряхивание. В последнее время я стал легко поддаваться на провокации и воспламенялся от чужой злобы, как хорошо высушенный хворост. Надя стояла между мной и бывшим мужем, и ее мощная грудь сотрясалась неровным дыханием. «Истеричка», – подумал я брезгливо.

– Можно войти? – спросил Андрей.

Она минуту искала колкие слова, не нашла достаточно убедительных и с ненавистью выплюнула:

– Можно!

Пошла впереди. Я посторонился, но она задела меня плечом с такой