Синдром усталости - Владимир Николаевич Моргунов
— В общем-то НИИ социологических исследований существовало только на табличке у входа. Официально там квартировала коммерческая фирма “Альтаир”. Договор на аренду был подписан директором методического кабинета при Министерстве среднего образования Российской Федерации, которому, то есть, методическому кабинету, и принадлежит особняк. Фирма “Альтаир” официально зарегистрирована в марте этого года. Похоже, с договором об аренде тут не все чисто — директор наверняка получил “на лапу”, так как площадь, отданная “Альтаиру” не была лишней для методического кабинета. Это во-первых. А во-вторых, плата за аренду, перечислявшаяся со счета “Альтаира”, выглядит по нынешним временам просто символической. Значит, опять наверняка имеет место какая-то “химия”. Но и это не самое главное — сейчас, наверное, нельзя найти в России ни одного высокопоставленного или даже не слишком высокопоставленного начальника, который не “химичил” бы. Все дело в том, что на расчетном счете этой самой коммерческой фирмы почти что ничего не было, и это “почти что” целиком уходило на оплату аренды. А между тем там числилось семь сотрудников, которые на что-то должны были существовать. Зарплата им, судя по отчетности, не начислялась ни разу с марта этого года. Дальше — больше. Выяснилось, что в списке фирмы значились вообще “мертвые души”. То есть, люди эти реально существуют, но к фирме они никакого отношения не имеют и никогда о ней не слышали.
Серегин утверждает, что там было семь трупов. То есть, количество соответствует списочному составу фирмы. Серегину, конечно же, все это не привиделось — найдены многочисленные следы крови, которую попытались наспех вытереть. Уже удалось идентифицировать не менее пяти разных составов крови. То есть, пять трупов, как минимум точно было. Может быть, Серегин ошибся, что маловероятно — скорее всего, кому-то удалось достаточно тщательно убрать два следа. И приборы какие-то там Серегин видел. А потом они исчезли. Странное дело. Что же там производилось? Деньги они, что ли печатали? Что за люди там работали? Полный мрак. Во всяком случае, мраку побольше, чем в обычном законном убийстве.
Пессимизм Ожогина можно было понять. Прокурор Москвы Геннадий Пономарев взял расследование этого странного случая под свой личный контроль, что означало одно — следственную бригаду, в которую входил еще майор Карпов из МУРа и майор Рублев, следователь из МБ, задергают, требуя чуть ли не ежедневного отчета о результатах. Вообще-то вроде бы и ни к чему Пономареву особенно к этому совсем не громкому делу привязываться — не председателя правления банка ведь убили и не депутата — но прокурора Москвы можно понять. В его работу в последнее время самым грубейшим образом стал вмешиваться всесильнейший ныне генерал-майор Коржаков, руководитель Главного управления охраны, требуя отчета о многих делах, вплоть до мелочей. Неужели безопасность Президента напрямую зависит от любого происшествия в столице? И кто донес Коржакову об этом деле конкретно? Ведь он позвонил Пономареву уже на следующий день, седьмого декабря, и потребовал, чтобы в состав следственной бригады был введен представитель министерства безопасности.
Да, с Коржаковым сейчас не поспоришь. И раньше он с пристрастием относился к Пономареву, а теперь — тем паче. “Обдирает”, словно старшина новобранца. Защиты искать не у кого. Казанник — человек совсем новый и к тому же ставленник Президента, вытащившего его из Сибири. Станет ли он с самого начала портить отношения с человеком, который стоит к Президенту ближе всех? Не станет.
А дело это интересное, чудеса просто какие-то — семь трупов, которые за несколько минут исчезают неизвестно куда, и десятеро усыпленных на месте, которые, проснувшись, абсолютно ничего не помнят.
Зазвонил телефон. Ожогин снял трубку.
— Пал Ваныч, — послышался голос Карпова, муровского майора, — а у меня для тебя сюрприз. Буду с этим сюрпризом минут через десять, так что ты никуда не отлучайся, а то пожалеешь.
Карпов был толковым сыскарем. Тот факт, что он в тридцать лет носил майорские погоны вроде бы не находил обычного объяснения. “Мохнатая лапа” отсутствовала, на дочери хотя бы полковника, не говоря уже о генеральской, женат не был, особой благосклонностью начальства не был отмечен из-за слишком уж большой самостоятельности в поступках и суждениях.
Еще майор Карпов имел коричневый пояс по каратэ киокушинкай, причем, получил он его по заслугам, по делу, что называется. Его учитель, обладатель третьего дана, которому черный пояс навесил сам великий мэтр Масутатсу Ояма, просто так, за красивые глаза, даже зеленый пояс никому не вручил, включая и лучших друзей, занимающихся в его группе. Но этого уровня в освоении каратэ Карпов достиг еще тогда, когда только примеривал лейтенантские погоны. С тех пор он успел несколько изменить спортивные да и мировоззренческие ориентиры, переключившись с супержестокого и довольно прямолинейного стиля каратэ на супермягкого айкидо с его философией чуть ли не непротивления злу насилием.
Разумеется, у сыщика, если он не сачкун, просто не должно оставаться сил, да и времени тоже на всякого рода самоусовершенствования. Зарядка по утрам плюс один-два вечера в неделю — вот тот максимум, который может позволить себе человек, работающий в уголовном розыске.
Карпов позволил себе чуть больше. Он даже читал некоторые вещи из восточной философии, серьезно интересовался йогой, тайчичуанем, цигуном. В общем, с него можно было бы лепить образ идеального советского мента, сродни вполне законченному по идиотизму образу майора Пронина, если бы сам Карпов не относился к очень многим вещам, в том числе и к собственным увлечениям, с изрядной долей иронии. Рассказывая о какой-нибудь осенившей его идее, он всегда говорил нечто вроде: “Ну, блин, только с бодуна такая фигня в башку может втемяшиться. Прямо-таки бред навязчивый, е-мое.”
И сейчас Ожогин мог не сомневаться: раз Карпов объявил о сюрпризе, значит, выдаст какую-нибудь версию типа странного влияния на того же Серегина геопатогенных зон. “Ну, постоял или посидел мужик в местах излома, где радон вовсю выделяется. Под Москвой радона океан. Очень, между прочим, пакостный газ. Вот у него, у Серегина, крыша и поехала”.
Старший следователь горпрокуратуры не ошибся. Румяный и подтянутый Карпов, одетый в цивильное — как выражаются в подобных случаях, скромно, но со вкусом — появился на пороге кабинета Ожогина только после девахи лет двадцати пяти, одетой явно побогаче майора и сразу наполнившей затхлую, прокуренную атмосферу помещения запахом экзотических, тончайших и, надо полагать, весьма дорогих духов.
— Вот, — майор Карпов был официально вежлив, словно находился на правительственном приеме, — познакомьтесь, пожалуйста. Татьяна Алексеевна будет нам помогать.
Наверное, на лице Ожогина слишком ясно читался иронический вопрос: “Это в чем же она будет нам помогать?”
