Вы не поверите! - Питер Чейни

Лодс подходит к камину, останавливается. Похоже, он доволен собой.

– Ты и есть Зельдар? – спрашивает он.

Я говорю, что нет, и называюсь личным секретарем Зельдара.

– Тоже сойдет, – усмехается он. – А где Зельдар?

– Скоро должен вернуться.

Спрашиваю, не возражает ли он, если я закурю. Нужно, чтобы он привык к движениям моих рук.

– Мне-то чего? Кури.

Лезу в карман за портсигаром. Достаю сигарету, закуриваю, но портсигар не убираю. Я подбрасываю его и ловлю правой рукой.

– Думаю, Зельдар не слишком изумится, увидев тебя здесь. Но его может удивить, что ты пришел с пистолетом.

– Пусть удивляется! – зло усмехается Лодс. – Этот грязный кидала…

– Послушай, Лодс, – говорю я, изображая недовольство его руганью в адрес Зельдара, – а не слишком ли круто ты взял? Зельдар никого не обманывает.

– Да ну? – ухмыляется он. – Так вот, какая-то тварь меня кинула. К твоему сведению, я не из тех, с кем такие фокусы удаются без последствий.

– Так в чем дело? – спрашиваю я, показывая, что в курсе событий. – Чем ты недоволен? Разве Нароков не заплатил?

Он поворачивается и плюет в огонь.

– Зельдар прекрасно знает, что Нароков не дал ни цента. Этот русский прохвост обвел меня, как щенка. Договоренность была такая: деньги я получу в Нью-Йорке. Мы с Боргом и моей девкой сделали всю черную работу, похитили Перринера, погрузили на судно и оставили скучать в ожидании выкупа от папаши. Ну, думаем, сейчас нам деньжищ отстегнут. А пока суетились, Нароков быстренько свалил в Париж. Я не получил ничего, кроме его паршивого письма. Пришлось раскошелиться и приехать самому. Вот так.

Пускаю колечки дыма. Это дает мне время подумать. Потом спрашиваю:

– Так ты видел Нарокова? И что он сказал?

– Не видел я его. К нему не подберешься. Увиливает от встречи. Вчерашней ночью узнал, где он ошивается, но туда не пошел. Мало ли с кем он там? Явно к дружкам жмется. Его бы в мою хибару затащить. Там бы я с ним потолковал… рукояткой пистолета. Мне б только выманить его, а дальше я соображу, что делать. Номерок узнал, позвонил ему на квартиру. Какая-то лахудра ответила.

Киваю, предполагая, что он разговаривал с Эдванной.

– А в какое время ты звонил? – спрашиваю будто из любопытства.

– Да где-то в полтретьего ночи. Спросил так вежливенько, дома ли полковник Нароков. Она ответила, что нет, уехал куда-то. Я ей назвал свою фамилию и спросил, не оставлял ли Нароков для меня каких-нибудь сообщений. Оказалось, оставлял. Просил обратиться к Зельдару. Она и адрес здешний сказала.

Мысленно улыбаюсь во весь рот. Получается, Вилли Лодс позвонил на квартиру Нарокова уже после того, как Эдванна отравила Сержа. Так что она сказала этому хмырю правду. Да, Серж «уехал» из Парижа и заодно из мира живых. А потом Эдванна решает обмануть Вилли. Она знает, что Нароков не заплатил похитителям. Скорее всего, к этому моменту она уже выпила отраву и вскоре последует за Сержем. И под конец она решает подгадить Зельдару. Она называет его адрес, предполагая, что дальше Лодс сам займется вытрясанием денег.

Миленькая такая уловка перед собственным концом. Я по-прежнему подбрасываю и ловлю портсигар правой рукой. На слова Вилли реагирую пожатием плеч и говорю:

– Слушай, приятель. Думаю, ты все-таки не прав. И зря катишь бочку на Зельдара. О своих деньгах тоже зря волнуешься. Сдается мне, что настоящая крыса – Нароков. Он кинул не только тебя, но и Зельдара. Когда Зельдар вернется, он первым делом поблагодарит тебя за сделанную работу. О деньгах можешь не беспокоиться. Зельдар – парень честный. Выложит тебе денежки.

Мои слова нравятся Лодсу и успокаивают его. Физиономия становится менее напряженной.

К этому моменту я почти докурил сигарету. Открываю портсигар, достаю новую и закуриваю. Затем протягиваю портсигар Лодсу. Он берет сигарету левой рукой. Я защелкиваю портсигар. Лодс сует сигарету в рот, а я делаю вид, будто убираю портсигар во внутренний нагрудный карман пиджака.

Но у меня другие планы. Едва рука с портсигаром оказывается за лацканом, я разжимаю пальцы и выхватываю из кобуры люгер. Правая рука Лодса с «бульдогом» опущена, чтобы не мешала закуривать. И в этот момент он видит мой пистолет. Он вскидывает правую руку, а я выбрасываю навстречу ногу. Нас разделяет пара футов, и, когда моя нога соприкасается с рукой Лодса, я ударяю его рукояткой люгера по макушке. Парень валится на пол перед камином. Вырубил я его основательно.

Времени не теряю. Забираю у Лодса «бульдог», а его волоку в прихожую, где надеваю плащ и шляпу и открываю входную дверь. Затем перекидываю бездыханную ношу себе через левое плечо и, когда делаю несколько шагов, чувствую жжение в плече. Рана от пули покойной Эдванны еще дает о себе знать.

Гашу свет, выбираюсь с Лодсом в коридор и тихо закрываю дверь. Затем торопливо спускаюсь по лестнице. Только бы не столкнуться с Зельдаром. Случись такое, игре конец. Пока иду к выходу, молю всех богов, чтобы Хуанелла подольше задержала его у себя.

Мне везет. Выбираюсь на улицу. Темно, как в преисподней. Сворачиваю в боковую улочку и бреду в поисках телефонной будки. Сейчас темнота мне на руку, в противном случае мог бы наткнуться на любопытных прохожих.

Минут через пять вижу будку. Опускаю Лодса на пол и прислоняю к стенке. Затем звоню в «Сюрте насьональ» и объясняю ночному дежурному, кто я. Говорю, что нужно срочно связаться со старшим инспектором Эруаром. Дежурный просит немного обождать и обещает соединить с его квартирой.

Пока жду соединения с Феликсом, вижу, что Вилли начинает шевелиться. Носком ботинка поддеваю его подбородок и ударяю головой о стенку, после чего он снова погружается в забытье.

Наконец слышу голос Эруара. Такое ощущение, что его подняли с постели.

– У меня всего пара минут, поскольку за это время много чего случилось, – говорю ему.

Сообщаю, что звоню из будки, и объясняю, где она находится. Затем рассказываю про Вилли Лодса и прошу выслать полицейский фургон. Оставлять его на свободе нельзя, так что пусть отдохнет в камере. Далее прошу Эруара отправить пару полицейских на квартиру Зельдара, дождаться его возвращения и задержать по вымышленному обвинению. С ним я пообщаюсь потом. Эруар соглашается и говорит, что колесо событий крутится все быстрее.

– Не то слово, дружище. Вы не поверите!

Затем прошу Эруара связаться с парижским аэродромом, чтобы мне подготовили самолет. Пилот должен дежурить в кабине и взлететь сразу же, как я там появлюсь. Эруар обещает исполнить и это. Просит все-таки рассказать хоть какие-то подробности, поскольку ему любопытно. Я отвечаю, что вернусь через два-три дня и отвечу на все его вопросы.

А пока прошу выполнить еще одну небольшую просьбу. Через несколько часов к нему придет дамочка – та самая миссис Хуанелла Риллуотер, на чьем хвосте висел Брике. Теперь она играет на нашей стороне. Я дам ей инструкции, которые она ему перескажет. Говорю, что дамочка серьезно помогает мне, и прошу Эруара оказать ей содействие. Он обещает исполнить и эту просьбу и отмечает, что у меня… уникальные, хотя и более чем странные, методы работы.

– Вы не знаете и половины, – отвечаю я. – Когда встретимся, у вас будут шевелиться уши от моего рассказа.

И вешаю трубку.

Вилли безмятежно спит. Обследую его карманы, нахожу бумажник и несколько писем. Письма забираю себе. Затем с помощью оторванного провода телефонной трубки и шарфа связываю парня, как курицу на продажу.

Покидаю будку.

Ночь завершается для Лодса не самым лучшим образом.

На часах почти пять утра, когда я возвращаюсь в «Святую Анну». Хуанелла вовсю зевает, но все равно выглядит очень мило в своем крепдешиновом халатике.

Она начинает болтать, но я прошу ее помолчать и налить мне выпить, поскольку впереди еще куча дел.

Хуанелла наливает порцию ржаного виски и звонит, чтобы принесли кофе. После этого она укладывается на диван и насупливается.

Достаю бумаги, взятые у Лодса, и среди них обнаруживаю письмо:

Друг мой!

У вас нет ни малейшего повода для беспокойства, поскольку в Париже