И посыпались с неба звезды - Анатолий Михайлович Гончар

— Без проблем. Аркаш, — ротный окликнул капитана Лобова, — четырех гранатометчиков, вон граники, быстро.

— Щас, соображу, — слегка растерянно отозвался Аркадий.

— Всех ко мне на инструктаж, — жестко потребовал подполковник.

— Всех? — переспросил Лобов.

— Гранатометчиков, — уточнил Анатолий Анатольевич. — Остальных тоже, но позже. Если успеем.

В ряды гранатометчиков с легкой руки командиров роты и группы оказались зачислены: прапорщик Маркитанов, старший сержант Глотин, старший лейтенант Рогожин и капитан Лобов.

— С техникой знакомы? — подполковник кивнул на американскую модификацию советского гранатомета.

— Изучали… — не слишком уверенно буркнул командир первой группы. Подполковник поморщился:

— А стрелять стреляли?

— Я стрелял, — отозвался прапорщик.

— Уже хорошо, — одобрил Черныш. — В общем, принципиальных различий от нашего прототипа у американской модификации нет. Прицельная дальность побольше, что нам только на руку.

— Тем более что наши супостаты уже в пределы досягаемости влезли, — уверенно заявил Маркитанов.

— Похоже на то, — согласился Анатолий Анатольевич и задумчиво добавил: — Любопытно, и кто у них там такой самонадеянный? — Спросил и тут же махнул рукой. — Впрочем, не важно. Важно, мужики, то, что перед вами три бээмпэшки и их надо сжечь, подбить, разобрать на винтики, и желательно одновременно. Ясненько?

Инструктируемые понимающе закивали.

— Вы должны поразить все три цели в течение нескольких секунд, — потребовал подполковник и пояснил: — А то уползет какая зараза за бархан, высунет ствол и будет отщелкивать нас, как тушканчиков.

— Это точно, как сусликов, — поддакнул Маркитанов, а Черныш подвел итог инструктажа:

— Мужики, короче, запомнили: кровь из носу, но все три БМП должны сгореть. — Анатолий Анатольевич грозно зыркнул на инструктируемых, потом вроде как немного смилостивился: — По крайней мере надо постараться. Вениаминыч, ты из американского варианта РПГ-7 стрелял, говоришь?

— Стрелял, — подтвердил свое прежнее заявление прапорщик, и подполковник уточнил:

— Попал?

— А что не попасть-то? — пожал плечами Маркитанов.

— Хорошо, — подполковник во второй раз одобрил действия прапорщика. И, обратившись к остальным, вынес свое решение: — Тогда вы трое основные, — и сразу же вновь перевел свое внимание на Маркитанова: — Вениаминыч, а ты на подстраховке — наблюдаешь, если кто промахнется, добьешь его цель. Цели, как сейчас стоите, так и распределяете — право-лево-центр. У меня все. Принимайте оружие, а то, боюсь, эти субчики долго ждать не станут — распределят сектора и попрут.

— Судьба… — протянул Маркитанов, нагибаясь и беря в руки противотанковое оружие. Через минуту он уже начал готовить выстрелы.

— Просто держа здесь оборону, мы их всех не перебьем, — майор Ивлев провел ладонью по лицу, смахивая обильно текущий пот.

— Не перебьем? Хм, звучит довольно оптимистично, — скривился Черныш. — Саныч, да у них одних крупнокалиберных пулеметов больше десятка — на каждом втором джипаке тренога стоит. Не перебьем, говоришь? Ну-ну. Если здесь на стенах повиснем, поляжем все нафиг. Думать надо. И желательно быстро.

— Может, отступить вглубь поселения? — предложил закончивший возиться с гранатометом Маркитанов. Теперь его РПГ, уже заряженный, беззаботно покачивался на плече — прапорщик примерялся к балансировке.

— А что, мысль, — ухватился за предложение Черныш, — отступаем, заманиваем, и за каждым поворотом, в каждом проулке устраиваем засаду или устанавливаем какой-нибудь сюрприз. Идигер, у вас же есть взрывчатка?

— Ана есть у меня, — Баханги охотно подтвердил предположение Анатолия Анатольевича. В этот момент над позициями атакующих взлетел белый флаг.

— Воно оно как! — растягивая паузы между словами, пробасил подполковник, брови которого от удивления заметно поползли вверх.

— Предлагают переговоры? — майор Ивлев выглядел не менее ошарашенным.

— Похоже на то, — согласился Анатолий Анатольевич, чувствуя, что у него от удивления появилось жуткое желание почесать маковку.

— И кто там такой прыткий, интересно? — пробормотал майор Ивлев, поднося к глазам окуляры бинокля.

— Наверное, церэушник какой-нибудь, — предположил подполковник и сам себе ответил: — Кому мы еще нафиг в этой Африке нужны?

— И что он тут с нами наторговать собирается? ПЗРК-то тю-тю, — Ивлев развел руками в искреннем непонимании.

— Нашу свободу, в обмен… — Анатолий Анатольевич не нашел ничего подходящего для налаживания «взаимовыгодного» сотрудничества. — В общем, в обмен на что-то, что не знаю сам.

— И ты ему поверишь? — спросил майор так, словно вопрос о наличии в стане преследователей церэушника не вызывал сомнений.

Услышав заданный вопрос, подполковник даже скривился:

— Шутишь?

Полковник Томпсон

«Живые русские всегда предпочтительнее мертвых, — размышлял полковник Томпсон. — Мертвые… на мертвых тоже многое можно списать, но поди отличи мертвого русского от мертвого немца, точнее, докажи, что он есть тот, за кого его выдают. Нет, живые лучше, на них любую пакость повесить можно. И чтобы они потом ни говорили, веры им не будет, а будет два факта — свершенное «действие» и наличие «исполнителей». Да к тому же пленным всегда можно рот заткнуть или заставить говорить то, что говорить следует. Главное — заполучить русских в руки живыми, а там можно повернуть в любую сторону, хоть на голову поставить. А выхода у них сейчас нет. Из развалин до ночи не уйти, а кто им даст ждать до ночи? Но, с другой стороны, до сумерек времени осталось не так много, как хотелось бы. Нужно готовить штурм. Но штурм… не факт, что имеющееся в наличии войско не перебьет всех русских в порыве праведного гнева, сколько этим воякам ни приказывай обратного. Все же повстанческие формирования — не регулярная армия. Каков выход? Должен же быть выход?! Переговоры? Пообещать русским свободный выезд из страны?! Почему бы нет. А потом нагло обмануть?! А совесть? Какая совесть с русскими? Впрочем, вообще какая совесть, если задеты интересы страны?! Это не обман, это военная хитрость: разоружить противника, а затем уничтожить. Америка всегда так поступала со своими врагами. Разве не обещали мир Хусейну, если он не будет иметь оружия массового поражения? Обещали. И где теперь Хусейн? А Милошевич? Ему тоже обещали. А разве не обещали Каддафи неприкосновенность? Обещали, да еще как, даже вывели Ливию из своего очередного черного списка. И что с Каддафи? Как говорят русские: немая сцена. Да и тем же русским обещали не распространять свою экспансию на восток. И где те обещания? Вот корейцы, сволочи, обещаниям не поверили, и теперь поди к ним подступись. Не было бы у них ракет, давно бы и им принесли западные ценности. Пусть даже на штыках. И что с того, что треть корейцев при этом погибла бы? Главное — восторжествовала бы демократия!» — Томпсон усмехнулся своим мыслям, он-то уж как никто другой знал, что демократия совершенно ни при чем, власть над миром, над ресурсами, над народами — вот главное. А демократия — красивая обертка, позволяющая творить любое дьявольское беззаконие. Главное,