Письмо из прошлого - Алексей Викторович Селютин
Про медведей я, конечно, преувеличил. Но помогло — Артамонов закрыл рот, видимо, к потенциальным медведям присовокупив воспоминания и о невидимых волках.
— Что с ним? — обеспокоенная Мария Круглова присела рядом.
— Окромя того, что близорук и глуп? — не удержал себя я в руках. — Ещё и невнимателен. Достаньте-ка из моего рюкзака аптечку… Марат. Марат! Ну-ка быстро веточку небольшую срежь да дай вашему юристу в зубы. И орать перестанет, и вытерпеть поможет.
— Что со мной? Что со мной? — Артамонов хлопал глазёнками.
— Комбайн тебя не переехал, но прожевало примерно так же…
— Прекрати, Алексей! — осадила меня Круглова и протянула аптечку. — Хватит.
Я её послушал и взял под контроль эмоции. С виду раны не опасные, и заражение вряд ли случится. Но, на всякий случай, не только внимательно осмотрю, но и продезинфицирую.
Не обращая внимания на стоны, я, при помощи Ильи Черкасова и Захара Котта, осторожно снял ногу пострадальца с острого пня. Повезло, что икру лишь оцарапало, а не проткнуло, как шампуром кусок мяса. Мы аккуратно уложили стенающее тело и провели поверхностный осмотр. Затем я достал из аптечки бинт, йод, вату, упаковку пластырей и пузырёк этилового спирта.
— Ерунда, — успокоил я Артамонова. — Детские царапины. Зажмите зубами палку и не дёргайтесь. Я остановлю кровь, где ещё не свернулась, продезинфицирую и перевяжу. Завтра уже как кузнечик скакать будете.
Артамонов мне, ясен пень, не поверил, но держался мужественно. Палку закусил, глазами в кроны уставился, сопли перестал пускать.
Царапины на животе я обработал первыми. Там обошёлся лишь йодом и пластырями. Повреждения на бедре выглядели серьёзнее, оттуда я даже острую щепку извлёк пинцетом. Повезло, что неглубоко вошла… Я обработал края ранок спиртом, намазал йодом, положил ватку и перемотал бедро бинтом.
— Может, ему анальгин дать? — участливо спросила Мария Круглова. — У меня есть.
— Позже, — ответил я. — Походу, сегодня мы своё отходили. Вам всем нужен отдых, а двум раненным охотникам на партизан — медицинская помощь. Гошу я потом осмотрю. Парни, — обратился я к «тушканчикам». — Место под лагерь найдите. Вещи туда перетащите. Матрас Вениамина Фёдоровича надуйте и положите где-нибудь в тени. Ясно?
— Ясно, командир, — Марат, видимо ощущая капельку вины, засуетился первым. А за ним и его верный товарищ.
Когда они упорхнули, я занялся самой повреждённой частью тела — икрой.
Артамонов всё же выдержал пытки. Я удалил из икры осколки, промыл водой из фляги, прижёг множественные ранки йодом и перемотал. Некоторое время опираться на правую ногу ему будет весьма некомфортно. Болезненно и неудобно. Но раны неглубокие. Мышцы однозначно не повреждены. Отлежаться два-три дня — и будет как новенький. Ну, может быть, как подержанный. Всё-таки возраст — это не шутка. А этом неуклюжему увальню, уверен, хорошо так за полтинник.
— Сколько вам лет, Вениамин Фёдорович? — спросил я, завязав последний узелок на повязке.
— Именно сейчас это так важно? — кряхтя поинтересовался он.
— Хочу прикинуть время на полное восстановление организма.
— Пятьдесят пять.
— Ну, нормально, значит, — решил я немного приукрасить. — Мышцы не задеты, повреждения лишь поверхностные, кровотечений нет. Раны затянутся через пару дней. А через неделю будете яростно чесать ногу, стараясь содрать корку.
— Тоже мне врач, — Артамонов продолжал бурчать. И даже не подумал о том, чтобы поблагодарить.
Хорошо хоть не рыдал позорно. Видимо, перед барышнями брезговал.
Я закатал порванную в нескольких местах штанину до самой щиколотки. Через крупные дыры хорошо просматривался чистый бинт.
— Илья, Захар, помогите глав-юристу подняться. Посмотрим, сможет ли устоять на ногах.
— Только осторожно… Осторожно, говорю!!! — это он заорал, когда грубоватый Захар Котт чуть ли не в охапку его схватил.
— Вениамин Фёдорович, перестаньте! — поморщилась Мария Круглова, всю недолгую процедуру смотревшая в противоположную сторону. — Вы не маленький.
— Знаете что, Мария Александровна! А не пошли бы вы!? — выдержка, очевидно, покинула Артамонова. Находясь в объятиях двух крепких мужиков, он, внезапно, обрёл силы к неповиновению. — Я сыт по горло вашей чушью! Сыт по горло дрянным приключением! Как я, опытный юрист, позволил Николаю Валерьевичу себя уговорить!? Как поддался на уговоры!? Как мог поверить, что Вам по силам справиться с этой ответственностью! Ну, ничего-ничего. Когда вернёмся, я ещё выскажу ему по первое число! Поверьте, вам тоже достанется…
— Прекратите истерику! — «кругловский» тон вернулся. — Возьмите себя в руки, тряпка! Вам не обойму из автомата всадили в отвислое брюхо, а всего лишь щепками поцарапало! Противно смотреть на то, как вы себя ведёте! Не забывайте, для чего мы здесь! И достанется, если мы вернёмся ни с чем, ни одной мне. А и вам тоже… Да-да-да, вам тоже перепадёт, если не успокоитесь. Уж я позабочусь о том, чтобы ОН узнал в точности, как всё происходило!
Неожиданная пикировка не понравилась мне от слова «совсем». Между участниками группы подобных срачей в походе никак нельзя допускать. Но пикировка меня так же весьма заинтересовала. Кто таков Николай Валерьевич? Среди моих подопечных, вроде бы, нет человека с таким именем-отчеством. Кто это такой, кому оба готовы жаловаться и кто, судя по всему, является непререкаемым авторитетом?
— Я вам не мальчик! — Артамонов даже попытался вырваться из крепко держащих его рук, желая защитить собственное достоинство. — Не смейте себя так со мной вести! Вы, чудовище! Я знал, что мы ничего не найдём. Я знал, что вы не справитесь. Это всё ваша вина! Вы виноваты! — он выставил напоказ левую ногу, очевидно намекая, что её расцарапала именно Круглова.
— Так, ну-ка хватит, — пришло время не только угомонить «горячего эстонского парня», но и разрядить обстановку. — Не хватало, чтобы вы поубивали друг друга. Никаких страшных повреждений у вас нет, Вениамин Фёдорович. До свадьбы заживёт… Ладно, ладно, до серебряной свадьбы, возможно. Не надо только и на меня кричать. Я вам хоть жизнь не спас, но оказал помощь. Не забывайте этого, пожалуйста… Мария Александровна, на сегодня экскурсия завершена. Завтра, обещаю, продолжим. Успокойтесь.
Круглова и Артамонов смерили друг друга испепеляющими взглядами. Наверное, прикидывали, как, по возвращении, быстрее оседлать ковёр-самолёт и долететь до того, кому они планируют жаловаться.
Впрочем, это было не моё дело. Что случится, когда истечёт срок контракта, мне совершенно безразлично. Эти люди ни раз показали свою сущность. С ними мне вряд ли удалось бы подружиться.
— Женя, — обратился я к невысокому парню, когда тот, запыхавшись, подбежал к нам, но стоял в нерешительности, не рискуя вмешаться. — Нашли место?
— Да, в
