Письмо из прошлого - Алексей Викторович Селютин

— Толку не будет, Марат, — прошептал Женя. Выглянул из-за дерева, осмотрелся, но меня не заметил. — Надо Марию Александровну тормошить.

— Да, ты прав. Кружить мы можем сколь угодно долго, — согласился Марат. — Толковых ориентиров нет. Лишь приблизительный кусок.

— Надо проводника задействовать, — сказал Женя. — Рассказать ему.

— Ты думаешь, я не знаю? — фыркнул Марат. — Я уже пытался ей объяснить. Она — ни в какую. Говорит, меньше знает — крепче спит.

— Тогда мы тут надолго застрянем. А удовольствие ниже среднего.

— Согласен. Плюс время уходит… Короче, надо Алексею сказать, я считаю. Не в подробностях, но хоть сколько-то, чтобы помог сузить район поисков.

— Ну так подкати к нему. Он с тобой нормально общается.

— Захар с меня глаз не спускает. Да и Кругловой самодеятельность не понравится.

— Значит, это должно быть её решение. Самостоятельное. Подтолкни её к нему.

— Каким образом?

— Не оставь выбора. Не факт, что мы с проводником что-то найдём. А без него и подавно. Пусть определяется.

Я мало что понял из разговора, но мне было интересно. А потому я, как последний дурак, решил немного поменять позицию и классически хрустнул сухой веткой.

Хруст зазвучал громче набата. По крайней мере, мне так показалось. Две замершие под деревом тени моментально захлопнули варежки. Выглядывали, пытались что-то различить в темноте. Но меня так и не обнаружили — я успел распластаться в траве.

— В общем, — голос Жени я еле расслышал. — Неудача — не вариант. Помни об этом, Марат. Мы не можем вернуться ни с чем. По головке нас не погладят… А к тебе она прислушивается. Сделай так, чтобы она тебя послушала.

Ответа не последовало. Но вскоре оба парня вернулись к палатке и скрылись в ней. А я встал, отряхнулся и устроил двухминутный мозговой шторм.

Какие выводы мы делаем из короткого разговора? Вывод первый: эти туристы — совсем не туристы. Постоянно потеть, наматывая километры в лесу, им совершенно не нравится. Я давно это заметил, но сейчас убедился окончательно. Удовольствие ведь ниже среднего… Второе — эти два тушканчика, весь день скакавшие с металлоискателями, что-то очень хотят сообщить мне. Поделиться чем-то, если можно так сказать. Но вышестоящие инстанции в лице руководящей дамы им это запрещают. А господин Захар Котт, оказывается, не только за мной исподтишка наблюдает. Он ещё наблюдает за ними.

По итогу: пока понятно, что ничего не понятно. Нужно больше информации. Надо подождать, как будут развиваться события. Посмотрим, что они завтра придумают.

* * *

На боковую, как полагается профессиональному гиду, я отправился последним. И, наверное, последним заснул.

Но проснулся самым первым, потому что неожиданный, но весьма знакомый вой бесцеремонно вырвал меня из объятий Морфея.

В армии меня научили засыпать сразу, как предоставится возможность. А в разведке — моментально просыпаться. Так что едва открыв глаза в кромешной темноте и услышав вой, который невозможно спутать ни с чем, первым делом я дёрнул змейку на спальном мешке. Крутанулся на надувном матрасе и в одних трусах выскочил из палатки, схватив стоявшую рядом походную палку.

Крохотная полянка, где мы обустроились, всё же была достаточно освещена. Никогда на ночь глядя я не тушил огонь. Я всегда оставлял дрова тлеть, чтобы иметь возможность утром просто раздуть угли.

Поэтому первым делом метнулся к затухающему костру и охапкой бросил заготовленный под утро хворост. Сухие ветки моментально взялись, ярко осветив близлежащую территорию.

Стоя у костра и крепко сжимая палку, я осмотрелся. Но никаких хищников, способных издавать тот самый знакомый вой, я не заметил. Хотя одинокий вой действительно ещё раз прозвучал.

За моей спиной громко затрещала змейка общей палатки. Наперегонки друг с другом, сверкая испуганными глазами, на поляну полезли горе-туристы. Первыми выбрались братья-тушканчики, за ними бравый Захар Котт, а затем, пытаясь укрыться за его спиной, Артамонов и Щербень. Лишь перепуганная Ксения, натянув ткань палаточной двери до самого подбородка, не решилась покинуть безопасное, как ей, наверное, казалось, помещение. Зубы её не стучали друг о друга, но в глазах был виден самый настоящий страх.

— Что это? — проблеял Гоша Щербень. — Что за вой? Неужели волки?

Я не ответил. Окинул лишь взглядом группу, за которую отвечал, и вновь приступил к осмотру окрестностей. Но опять ничего не заметил.

— Марат, Женя, в костёр подкиньте дровишек. Да аккуратно! Не затушите. Пусть разгорается.

Затрещала змейка палатки, где скрывались влюблённые голубки. Илья Черкасов, успев натянуть шорты, и Мария Круглова, в футболке почти до колен, выбрались наружу. Но эта мадемуазель, в отличии от более юной, прятаться не собиралась; отодвинув Илью в сторону, она решительно зашагала ко мне.

Правда, очередной вой остановил её на полпути.

— Реально волки, — присвистнул Илья. — Не думал, что они водятся в этих лесах.

— Да, «гугл», наверное, не соврал, — согласился с ним я.

— Что?

— Ничего. Не бойтесь. Если даже волки здесь есть, они никогда не подойдут близко к стоянке человека.

— Глаза! Я вижу глаза! — закричал Вениамин Артамонов и принялся тыкать перед собой пальцем.

Для Гоши это стало последней каплей; оттолкнув Ксюшу, он с визгом исчез в общей палатке.

— Где!? — стальным голосом спросил Захар Котт.

— Вон! Вон! Впереди! — Артамонов аж запрыгал.

— Угомонитесь вы уже, наконец! — не выдержал я. — Какие глаза? Глаза лишь у страха велики. Да и те сейчас без спасительных очков.

Подметил я весьма толково. И весьма вовремя. Ведь этот близорукий истерик выбрался из палатки, совершенно забыв, что даже во время похода носил очки. И снимал лишь тогда, когда ложился спать.

— Помолчи, Вениамин, — Мария Круглова первая обратила внимание на ту деталь, на которую я указал. — Вернись в палатку и одень очки. И уже тогда пытайся высматривать волчьи глаза… Алексей, как думаешь, они рядом?

Она подошла ко мне ближе. И я брезгливо поморщил носом, ощутив запах мужского пота.

— Ночь чиста, луна полна, — я попытался сбить градус напряжённости. — Если это действительно волки… А может всего лишь волк… Они в нескольких километрах. И никогда не решатся подойти ближе. Никто вас не тронет, не переживайте.

— Костёр разгорается, — доложили Марат и Женя. Они стали чуть позади, словно инстинктивно искали защиты за спиной того, кто выглядит бесстрашным. — Все животные боятся огня, — добавил Марат.

— Спасибо, кэп, — фыркнул Илья Черкасов.

Я силился разглядеть в темноте глаза, но мне не удавалось. И чем дольше я всматривался, тем больше убеждался, что Артамонову попросту привиделось. Всё же отсутствие очков на носу нельзя не учитывать.

А когда пламя костра разгорелось ещё сильнее, я обернулся, чтобы ещё раз осмотреть тех, за кого несу ответственность.